Суть учения и философии Аристотеля — популярные теории

Аристотель (384 г. до н.э. — 322 г. до н.э.) (на древнегреческом языке: Ἀριστοτέλης) — древнегреческий философ. С Платоном, учеником которого он был в Академии, он является одним из самых влиятельных мыслителей, которых когда-либо знал мир.

Он также является одним из немногих, кто приблизился почти ко всем областям знаний своего времени: биологии, физике, метафизике, логике, поэтике, политике, риторике и пунктуальной экономике. У Аристотеля философия понимается в более широком смысле: это одновременно поиск знаний для себя, вопрос мира и науки науки.

Наука имеет три основных направления: теоретическая наука, практическая наука и продуктивная или поэтическая (прикладная) наука. Теоретическая наука — лучшее использование человеком своего свободного времени. Он состоит из «первой философии» или метафизики, математики и физики, также называемой естественной философией. Практическая наука, ориентированная на действие (праксис), является областью политики и этики.

Продуктивная наука охватывает область технологий и производства чего-то внешнего для человека. Сельское хозяйство, а также поэзия, риторика и, в общем, все, что делается человеком, входит в его поле. С другой стороны, логика не рассматривается Аристотелем как наука, а как инструмент, позволяющий развивать науки. Экспонируемая в книге «Органон», она основана на двух основных концепциях: силлогизме, который будет сильно отличать схоластику.

Природа (Physis) занимает важное место в философии Аристотеля. По его словам, природные материалы имеют в себе принцип движения (в telos echeïn). В результате физика посвящена изучению естественных движений, спровоцированных собственными принципами материи.

Помимо этого, для своей метафизики бог философов является первым двигателем, который приводит мир в движение, не перемещаясь сам по себе. Точно так же у всех живых есть душа, но у этого есть различные функции. Растения имеют только душу, вдохновляемую вегетативной функцией, у животных — как вегетативную, так и сенсорную функцию, а у человека она наделяется в дополнение к интеллектуальной функции.

По Аристотелю, этическая добродетель находится в равновесии между двумя эксцессами. Таким образом, смелый человек не должен быть ни безрассудным, ни трусливым. Отсюда следует, что аристотелевская этика очень отмечена понятиями измерения и фронеза (во французской мудрости). Его этика, а также политика и экономика ориентированы на стремление к добру. Аристотель в этой области оказал глубокое влияние на мыслителей последующих поколений. В связи с его натурализмом Стагирит рассматривает город как естественное целое, которое не может существовать без справедливости и дружбы (филия).

После его смерти его мысль знает несколько веков забвения. Надо дождаться конца античности, чтобы вернуться на первый план. С конца Римской империи до ее повторного открытия в 12 веке Запад, в отличие от Византийской империи и мусульманского мира, имел ограниченный доступ к своей работе. От его повторного открытия мысль об Аристотеле сильно влияет на философию и богословие Запада в течение следующих четырех — пяти столетий, не создавая напряженности с мыслью об Августине Гиппона. Связанное с развитием университетов, которое началось в двенадцатом веке, оно знаменует собой глубокую схоластику и, благодаря работе Фомы Аквинского, христианство в его католической версии.

В семнадцатом веке прорыв научной астрономии с Галилеем тогда Ньютоном дискредитировал геоцентризм. Это следует за глубоким откатом аристотелевской мысли во всем, что касается науки. Его логика, инструмент аристотелевской науки, была также подвергнута критике Фрэнсисом Бэконом. Эта критика продолжается в девятнадцатом и двадцатом веках, когда Фреге, Рассел и Дьюи глубоко переделывают и обобщают силлогистику. В девятнадцатом веке его философия испытывает новый интерес. Его изучают и комментируют Шеллинг и Равайссон, затем Хайдеггер, а также Лео Штраус и Ханна Арендт, два философа, которых Кельвин Найт считал «практичным» неоаристотелианцем. Спустя более 2300 лет после его смерти его мысль все еще изучается и комментируется западной философией.

Биография

Жизнь Аристотеля известна только в ее очертаниях. Его работа содержит очень мало биографических подробностей и мало свидетельств его современников; его доксографы (Дионисий Галикарнасский, Диоген Лаэрций и др.) отстали от него на протяжении нескольких веков. Он был наставником Александра Македонского, которому он передавал критический и философский дух, а также чувство принадлежности к эллинизму.

По словам его биографов, в том числе Диогена Лаэрция, Аристотель был бы наделен определенным юмором и мог бы либо заикаться, либо иметь волосы на языке. Физически он маленький, коренастый, с тонкими ногами и маленькими запавшими глазами. Его платье эффектно, и он не стесняется носить украшения.

Годы молодости

Аристотель родился в -384 году в Стагире Македонии, городе Халкидики в Стримоническом заливе в Греции, отсюда его прозвище «Стагирит». Его отец, Никомах, является врачом и другом короля Македонского Аминты III, а его мать Фестия с острова Эвия — акушерка. Он осиротел от отца до одиннадцати лет, и его воспитывает его шурин Проксен д’Атарне в Мисии. Именно в это время он подружился с Эрмием д’Атарне, будущим тираном Мизии. Семья Аристотеля утверждает, что спустилась с Махаона.

Около 367 года, в возрасте семнадцати лет, он был принят в Академию Платона; он остается там двадцать лет. Платон, заметив его острый ум, дает ему право преподавать риторику в качестве повторителя. Он становится анафемой для Платона, который называет его «читателем» или «интеллектом школы». Это не помешает Аристотелю отвергнуть теорию идей Платона, оправдывая себя так: «Друг Платона, но еще больше правды». Сформированный и находящийся под сильным влиянием платонистов, он добавляет: «Они друзья, которые представили учение об идеях. […] Правда и дружба дороги нам обоим, но наш священный долг отдавать предпочтение истине «.

Наставник Александра Македонского

В течение периода, когда он преподает в Академии, Аристотель следует местной политической жизни, но не может участвовать из-за своего статуса мэтика. Когда Платон умер около -348 / -347, его племянник Спейсиппе стал его преемником. Аристотель, разочарованный, уехал в Атарне со своим одноклассником Ксенократом, возможно, также связанным с растущей враждебностью по отношению к македонцам.

Незадолго до этого король Филипп II участвовал в массовых убийствах в Олинте, городском друге афинян. В Атарне, в Троуде, на побережье Малой Азии, Аристотель присоединяется к Эрмию д’Атарне, другу детства, тирану Атарне. Македония и Афины заключили мир (в — 346), он идет в небольшой порт Ассос, где он продолжает свои биологические исследования и начинает наблюдать морскую фауну. Он открывает школу философии, вдохновленную Академией. Через три года он отправился в Митилини, на соседний остров Лесбос, где открыл новую школу.

В 343 году по просьбе короля Филиппа II он стал наставником наследного принца, будущего Александра Македонского, которому тогда было тринадцать лет. Однако Аристотель был, вероятно, для Филиппа II только вторым выбором; если он хотел получить греческое образование для своего сына, но без его отъезда из Македонии, вполне вероятно, что он не мог бы обратиться к людям, также известным как Платон или Изократ, которые не желали покинуть Афины .

Он учил его буквам и, вероятно, политике в течение двух или трех лет. Когда Александр стал регентом в возрасте пятнадцати лет, Аристотель перестал быть его наставником, но оставался в суде в течение следующих пяти лет. Согласно некоторым источникам, Александр предоставил ему животных для охоты и экспедиций для изучения, что позволило бы ему накопить огромную документацию его зоологических работ.

Около -341 года он женится на Пифии, племяннице и приемной дочери Гермии, которая нашла убежище в Пелле, которая дает ему дочь, которую также зовут Пифия. Став вдовцом в -338, он принимает в качестве второй жены женщину Стагире, Герпиллис, от которой у него есть сын, которого он называет Никомахеан. Никомаховская этика, которая имеет дело с добродетелью и мудростью, несет посвящение либо своему отцу, либо своему сыну, которых оба называют никомахейцами. Однако, по словам Ивана Гобри, отец Аристотеля уже был мертв, когда он был ребенком, а его сын еще не родился на момент написания статьи. Следовательно, сын Никомахиана скорее будет редактором по этике, которому помогает Феофраст, а не получателем посвящения.

Фонд средней школы

Аристотель основывает свою третью школу, лицей, на арендованном участке в -335 (Аристотель является метаком, поэтому он не имеет права на собственность). Средняя школа расположена на месте прогулки (перипатос), где учитель и ученики философствуют во время ходьбы. Аристотелианцы, следовательно, являются «теми, кто ходит рядом со Средней школой» (Lukeioi Peripatetikoi, Λύκειοι Περιπατητικοί), отсюда и название перипатетической школы, которая иногда используется для обозначения аристотелизма.

Лицей включает в себя библиотеку, музей и т. Д. , Аристотель дает два типа уроков: утренний, «акроаматический» или «эзотерический», предназначен для продвинутых учеников; во второй половине дня «экзотерический» открыт для всех. Аристотель, тем временем, живет в лесах горы Ликавит. Его третий и последний великий период производства был в лицее (-335 / -323), в течение которого он, вероятно, написал книгу VIII Метафизики, Малые трактаты естественной истории, Этику в Евдеме, другие часть Никомаховой этики (книги IV, V, VI), афинской Конституции, экономики.

Последние годы

В -327 году Александр заставил Каллистен быть убитым племянником Аристотеля Олинтусом, что привело его к отходу от своего бывшего ученика.

После смерти Александра Македонского в -323 году Аристотель, которому угрожает анти-македонская партия Демосфена, считает целесообразным бежать из Афин, тем более оправданным бегство, поскольку Евримедон, иерофант в Элевсине, выдвигает против него обвинение нечестия. Он упрекает ее в том, что она написала Гимн Гермие д’Атарне, поэму, предназначенную исключительно для поклонения богам.

Решив не позволять афинянам совершить «новое преступление против философии» — первым из которых является смертный приговор Сократа — Аристотель покидает Афины со своей семьей: его вторая жена, Герпиллис, и дочь его первого брака, Пифия , В -322 году Аристотель умер в Халкиде, городе его матери, на острове Эвия. Ему 62 года. Его тело переведено в Стагире. Феофраст, его одноклассник и друг, сменил его во главе лицея. Во времена Феофраста и его преемника, Стратона Лампсакского, Лицей переживал упадок вплоть до падения Афин в -86 году. Школа была перестроена в первом веке Андроником Родосским и имела сильное влияние во втором веке, пока готы и Херули не разграбили Афины в 267 году .

Философия

Подход Аристотеля противоположен подходу Декарта. В то время как французский философ начинает свои философские размышления с методологического сомнения, Аристотель, напротив, утверждает, что наши способности восприятия и познания связывают нас с характеристиками и разделениями мира, что не требует постоянного скептицизма. Для Аристотеля явления (phainomena по-гречески), странные вещи, которые воспринимаются [неясно], заставляют нас задуматься о нашем месте во вселенной и философствовать. Как только мысль пробудится, он рекомендует выяснить мнение серьезных людей (эндокса происходит от слова эндоксос, обозначающего по-гречески известного человека с высокой репутацией). Вопрос не в том, чтобы принять эти заслуживающие доверия мнения как истины, а в том, чтобы проверить их способность учитывать реальность.

Наука

В Protreptic, произведении молодежи, Аристотель утверждает, что «человеческая жизнь подразумевает требование быть философом, то есть любить (филин) и искать науку, или, точнее, мудрость ( София) «. В то время философия была для него желанием знать. Философия в конечном итоге ищет блага людей.

Философия мыслит тотально. Наука, или, если использовать слова Аристотеля, эпистему, имеет дело с конкретными областями знаний (физика, математика, биология и т. Д.). Поэтому теоретическая философия в первую очередь относится к практике, термину, часто переводимому как «практическая наука» и к которому относится политика:

«Аристотель различает счастье, которое человек может найти в политической жизни, в активной жизни и философское счастье, которое соответствует теории, то есть виду жизни, полностью посвященной деятельности ума. Политическое и практическое счастье — это счастье в глазах Аристотеля только второстепенным образом.

Современное различие между философией и наукой датируется концом восемнадцатого века, так что это намного позже, чем Аристотель. Это также после статьи «философия» энциклопедии Дидро и Алемберта.

Интеллект

Аристотель выделяет пять интеллектуальных достоинств: technè, epistèmè, phronésis (благоразумие), sophia (мудрость) и no ands (разум). Technè часто переводится искусством или техникой, тогда как epistèmè переводится знанием или наукой. Однако эта система не соответствует понятию современной науки, потому что она не включает эксперименты.

В то время как episteme — наука вечных истин, technè (искусство, техника) посвящена контингенту и имеет дело с тем, что создает человек. Медицина является одновременно эпистемой, потому что она изучает здоровье человека, и техникой, потому что необходимо лечить пациента, чтобы производить здоровье. В то время как эпистема может быть изучена в школе, technè происходит от практики и привычки.

Наука использует демонстрацию как инструмент исследования. Доказать — это показать внутреннюю необходимость, которая управляет вещами, но в то же время установить истину с помощью силлогизма, основанного на определенных предпосылках. Демонстрационная наука «начинает с универсальных определений, чтобы прийти к таким же универсальным выводам». Однако на практике способ демонстрации разных наук различается в зависимости от специфики их предмета.

Тройное разделение науки (теоретическое, практическое и продуктивное) не включает в себя логику, потому что оно имеет задачу сформулировать «принципы правильной аргументации, которые объединяют все области исследований». Логика направлена на установление на высоком уровне абстракции норм умозаключений (причинно-следственных связей), которым должен следовать человек, ищущий правду и избегающий ошибочных выводов. Он разработан в серии работ, известных со времен Средневековья под названием Organon (слово, означающее инструмент по-гречески). То, что называется «продуктивной наукой», — это техника и производство (поэзия); практическая наука — это практика (действие) и эпистема (наука) в том смысле, что она также ищет устойчивые выводы в науке.

Умозрительная или созерцательная наука

Спекулятивная или теоретическая наука (ἐπιστήμη) не заинтересована, она составляет самоцель человеческой души и завершение мысли. Это лучшее, что может использовать человек из своего свободного времени (схоле), в течение которого, будучи оторванным от материальных забот, он может посвятить себя бескорыстному созерцанию истины. Вот почему некоторые ученые Аристотеля, такие как Фред Миллер, предпочитают говорить о созерцательных, а не теоретических науках. Разделов теоретической науки столько же, сколько и объектов исследования, то есть различных областей реальности (родов, видов и т. Д.).

Аристотель выделяет «первую философию» — метафизическое будущее, целью которого является изучение совокупности того, что есть — математика, которая имеет дело с числами, то есть величинами вообще, взятыми из реальности абстракцией, и физика или естественная философия , Физика свидетельствует прежде всего о желании понять вселенную в целом. Это больше о решении концептуальных головоломок, чем о проведении эмпирических исследований. Она также ищет причины в целом, а также первую и последнюю причину любого конкретного движения. Натуральная философия Аристотеля не ограничивается собственно физикой. Это включает в себя биологию, ботанику, астрономию и, возможно, психологию.

Практическая наука (практика)

Платон (слева) указывает пальцем на небо, символ его веры в идеи. Аристотель (справа) указывает ладонью на землю, символ его веры в эмпирическое наблюдение.
Действие (praxis), в отличие от производства (поэзия), согласно Аристотелю, является деятельностью, цель которой имманентна субъекту деятельности (агенту), в отличие от производства, деятельности которого end (объект продукта) является внешним по отношению к операции. Практические науки касаются человеческой деятельности, выбора, который нужно сделать. Они понимают политику и этику. Практическая наука (практика) — это практическая причина (| Фронезис)

Продуктивная или поэтическая наука (τέχνη)

Это вопрос ноу-хау или техники, которая состоит из диспозиции, приобретенной в результате использования, направленного на производство объекта, который не имеет своего принципа сам по себе, но в агенте который производит его (в отличие от естественного производства). Техника, находящаяся на службе у производства, относится к сфере полезности и одобрения, она всегда нацелена на частное и исключительное сельское хозяйство, строительство лодок, медицину, музыку, театр, танец и риторика возникают из продуктивной науки.

Наука Аристотеля и Платона: Гилеморфизм против идеализма

Бюст Платона. Римская копия греческого оригинала последней четверти IV в. До н.э. нашей эры
Согласно Аристотелю, Платон понимает «сущность или идею (эйдос) как существо, существующее само по себе, совершенно независимо от разумной реальности», так что наука должна выйти за пределы разумного, чтобы достичь «вразумительного, универсального, неизменным и существующим в себе «. По его словам, такой способ мышления имеет два основных недостатка: он усложняет проблему, создавая разумных существ, и побуждает думать об идеях, универсальных, как о независимых от разумного, что, по его мнению, отделяет нас от знания реальный.

Для Аристотеля сущность или форма (eidos morphè) могут существовать только в материи (хуле). Это побуждает его разработать «так называемый тезис hylémorphisme, который состоит в мыслительной имманентности, необходимом соединении во всей существующей реальности материи (hulè) и (morphè), которая его информирует».

Но при этом он сталкивается с проблемой универсального. Действительно, для Платона этот вопрос не возникает, поскольку универсальное принадлежит области идей. Для Аристотеля универсальное состоит скорее в интуиции формы или сущности и в создании заявления, такого как определение человека как «политического животного».

Логика

Органон состоит из ряда трактатов о том, как вести честную рефлексию. Название книги «органон», что означает «рабочий инструмент», представляет собой позицию против стоиков, для которых логика является частью философии.

Книга I под названием «Категории» посвящена определению слов и терминов. Книга II, посвященная суждениям, названа по-гречески Peri Hermeneias, то есть «книгой толкования». Специалисты обычно обозначают его под латинским названием De Interpretatione. Книга III, названная «Первая аналитика», посвящена силлогизму в целом.

Книга VI, называемая сложными опровержениями, считается заключительным разделом или приложением к книге V. В Книге II толкования некоторые главы особенно важны, например, Глава 7, из которой вытекают логический квадрат и Глава 11. которая лежит в основе модальной логики.

Расследование, демонстрация и силлогизм

В Первой Аналитике Аристотель стремится определить метод, предназначенный для научного понимания мира. По его мнению, цель исследования или исследования состоит в том, чтобы привести к «системе понятий и предложений, иерархически организованных, основанных на знании сущности объекта исследования и некоторых других Первые необходимые принципы ». Для Аристотеля «аналитическая анацистика (аналитическая эпистема) […] учит нас знать и формулировать причины посредством хорошо построенной демонстрации».

Цель состоит в том, чтобы достичь универсальных истин субъекта в себе от его природы. Во Второй Аналитике он обсуждает, как действовать, чтобы достичь этих истин. Для этого необходимо сначала узнать факт, затем причину, по которой этот факт существует, затем последствия факта и характеристики факта.

Аристотелевская демонстрация основывается на силлогизме, который она определяет как «дискурс, в котором, при определенных обстоятельствах, нечто иное, чем эти данные, обязательно вытекает из простого факта этих данных».

Силлогизм основывается на двух предпосылках, мажорной и минорной, из которой можно сделать необходимый вывод. Пример:

Основные: люди смертны.
Незначительный: женщины — люди.
Вывод: женщины смертельны.

Научный силлогизм должен уметь определять причину явления, его причину. Этот способ рассуждения поднимает вопрос о бесконечной регрессии, которая возникает, например, когда ребенок спрашивает нас, почему такая вещь работает так, и что, как только дан ответ, он спрашивает нас, почему предпосылка нашего ответа. Для Аристотеля возможно положить конец этой регрессии в бесконечность, считая определенные факты, исходящие из опыта (индукции) или происходящие из интуиции, достаточно определенными, чтобы служить основой для научных рассуждений. Однако для него необходимость таких аксиом должна быть объяснена тем, кто бросит им вызов.

Определения и категории

Определение (horos, horismos) для Аристотеля, «отчет, который означает, что то, что есть, для чего-то (Логос хо тай тэй эн эйнай семанаини)». Под этим он подразумевает, что определение не является чисто словесным, но переводит самое глубокое существо предмета, которое латынь перевела словом эссенция (сущность).

Тогда это один из центральных вопросов аристотелевской метафизики, в чем суть? Для него только виды (эйдос) имеют виды. Следовательно, сущность не специфична для отдельного человека, но для вида, который он определяет по своему роду (genos) и его разнице (diaphora). Пример «человек единодушен (пол), у которого есть способность рассуждать (разница)».
Проблема определения ставит проблему понятия существенного предиката. Проповедь — это истинное утверждение, как в предложении «Буцефал черный», которое представляет собой простую проповедь. Чтобы проповедь была существенной, ее недостаточно, чтобы она была правдой, она также должна обеспечивать точность. Так обстоит дело, когда заявляют, что Буцефал — лошадь. По Аристотелю, «определение X должно быть не только основной проповедью, но также должно быть проповедью только для X».

Категории

Слово категория происходит от греческого katêgoria, что означает предикат или атрибут. В работах Аристотеля список из десяти категорий представлен в темах I.9, 103b20-25 и категориях 4.1b25-2a4. Десять категорий можно интерпретировать тремя различными способами: как виды предикатов; как классификация проповедей; как виды сущностей, .

Диалектика

Для Платона слово «диалектика» имеет два значения. Речь идет об «искусстве вопросов и ответов», чтобы добраться до истины. В этом смысле он находится в центре философского метода, о чем свидетельствуют многие платоновские диалоги. Для Платона диалектика — это также «искусство строгого определения понятия с помощью метода деления или метода иххотомики». Для Аристотеля, напротив, диалектика не очень научна, поскольку ее аргументация только правдоподобна.

Более того, он считает разделение изучаемой вещи субъективным и может вызвать то, что каждый хочет продемонстрировать. Тем не менее, для него диалектика полезна для проверки определенных заслуживающих доверия мнений (эндокса), чтобы открыть путь к первым принципам или противостоять другим мыслителям. В общем, Стагирит возлагает на диалектику три функции: формирование людей, беседу и «философски проводимую науку» (проса ката, философские эпистемы).

Аристотель и Платон упрекают софистов в использовании слова, слова, для мирских целей, не ища мудрости и истины, двух близких им понятий. В своей книге «Изощренные опровержения» Аристотель заходит так далеко, что обвиняет их в том, что они прибегают к паралогизму, то есть к ложным, а иногда и намеренно вводящим в заблуждение рассуждениям.

Психология: тело и душа

Экспозиция и вопросы в «Аристотеле де Анима», Жан Буридан, около 1362 года.

Аристотель имеет дело с психологией в двух книгах, De l’âme, которые рассматривают вопрос с абстрактной точки зрения и Parva Naturalia. Аристотелевская концепция психологии глубоко отличается от современной. Для него психология — это наука, которая изучает душу и ее свойства. Аристотель подходит к психологии с некоторым недоумением в отношении того, как приступить к анализу психологических фактов, является ли это естествознанием. В душе изучение души уже находится в области естествознания; в животных частях, не совсем. Тело — это материя, в которой есть жизнь. Он обретает реальную жизнь только через душу, которая дает ей свою структуру, ее дыхание жизни.

Согласно Аристотелю, душа не отделяется от тела в течение жизни. Только когда наступает смерть, а тело не движется. Аристотель воспринимает живое существо как ожившее тело (empsucha sômata), то есть наделенное душой, которая на латыни называется anima, а на греческом psuchè. Без души тело не оживляется, не оживает. Аристотель пишет на эту тему: «Это факт, что душа исчезла, живое существо больше не существует, и что ни одна из его частей не остается такой же, за исключением внешней конфигурации, как в легенда, существа превратились в камень «.

Аристотель, в отличие от первых философов, помещает разумную душу в сердце, а не в мозг. По его словам, душа также является сущностью или формой (eidos morphè) живых существ. Это динамический принцип, который движет ими и направляет их к своим собственным целям, что подталкивает их к реализации своих возможностей. Поскольку у всех живых существ есть душа, из этого следует, что животные и растения попадают в область психологии.

Однако не все живые существа имеют одинаковую душу или, скорее, души не все имеют одинаковые функции. Душа растений имеет только вегетативную функцию, ответственную за размножение, а у животных — как вегетативную, так и сенсорную функции; душа человека имеет три функции: вегетативную, чувствительную и интеллектуальную.

Каждая из трех функций души соответствует факультету. Вегетативная функция, которая присутствует во всех живых организмах, соответствует способности к питанию, потому что пища как таковая обязательно связана с живыми существами; чувствительной функции соответствует восприятие; интеллектуальной функции соответствует дух или причина (мы), то есть «та часть души, через которую мы знаем и понимаем» (От души III 4, 429a99-10).

Разум находится на уровне общности выше, чем восприятие, и может достичь абстрактной структуры изучаемого. К этим трем функциям Аристотель добавляет желание, которое позволяет понять, почему одушевленное существо совершает действие ради цели. Он предполагает, например, что человек хочет понять.

Биология

«Действительно, самое разумное существо — это тот, кто способен использовать наибольшее количество инструментов: рука, кажется, не инструмент, а несколько. «

Наука о биологии родилась из встречи на острове Лесбос между Аристотелем и Феофрастом. Первый направляет свои исследования на животных, а второй — на растения. Что касается Аристотеля, то работы, посвященные биологии, составляют более четверти его работ и представляют собой первое систематическое исследование мира животных.

Они останутся неравными до шестнадцатого века: самая старая из них — «История животных» , в которой Аристотель часто принимает общие мнения, не проверяя их.

В «Частях животных» он рассматривает и исправляет некоторые предыдущие высказывания. Третья работа, «Поколение животных» , является самой последней, потому что она была объявлена в предыдущем разделе, чтобы завершить ее. Он сосредоточен исключительно на описании половых органов и их роли в размножении как у позвоночных, так и у беспозвоночных.

Часть этого посвящена изучению молока и спермы, а также дифференциации полов. К этим трем основным работам добавляются более короткие книги, посвященные конкретному предмету, например, «Движение животных» или «Марш животных». Эта последняя книга иллюстрирует метод автора: «начать с фактов, сравнить их, а затем с усилием на размышления, чтобы попытаться понять их, чтобы понять их с точностью».

Ничего не известно об исследованиях, которые он провел перед написанием этих книг; Аристотель не оставил никаких указаний на то, как он собирал информацию и как он ее обрабатывал. Для Джеймса Дж. Леннокса «важно иметь в виду, что мы изучаем тексты, которые представляют теоретическим и строго структурированным образом результаты реального исследования, о котором нам известно лишь несколько деталей».

Однако ясно, что Аристотель делал командную работу, особенно для исторических исследований, и что «Лицей с самого начала был центром коллективной научной деятельности, одним из старейших, которые мы можем «достичь». Школа, собравшаяся вокруг Аристотеля, приняв «привычку к конкретному расследованию, проведенному методом и тщательностью», «наблюдение и эксперимент сыграли значительную роль в рождении целой части работы ».

Метод

В «Частях животных», составленных около 330 года, Аристотель начинает с установления элементов метода. Изучение фактов не должно пренебрегать какими-либо деталями, и наблюдатели не должны испытывать отвращение к самым отвратительным животным, потому что «во всех природных продуктах это что-то замечательное», и ученый должен выяснить, чтобы какое животное имеет какую-то особенность.

Такая телеология позволяет Аристотелю видеть в данных, что он наблюдает выражение их формы. Отмечая, что «ни у одного животного нет и клыков, и рогов» и «никогда не наблюдалось животное с одним копытом и двумя рогами», Аристотель заключает, что природа дает только то, что необходимо Точно так же, видя, что у жвачных много желудков и плохих зубов, он приходит к выводу, что один компенсирует другой, и что природа действует с некоторой компенсацией.

Аристотель подходит к биологии как ученый и стремится определить закономерности. В связи с этим он отмечает: «порядок природы проявляется в постоянстве явлений, рассматриваемых либо в целом, либо в большинстве случаев» (Part.an., 663b27-8): если монстры (верные), Как и пятиногие овцы, являются исключениями из естественных законов, они, тем не менее, являются естественными существами. Просто их сущность или форма действуют не так, как должны. Для него изучение жизни более сложное, чем изучение неодушевленного. Действительно, живое существо — это организованное целое, которое не может быть отделено без проблем, как в случае с камнем. Отсюда необходимость рассматривать его как целое (холон), а не как бесформенную совокупность. Отсюда также и необходимость изучать часть, только ссылаясь на организованное целое, членом которого она является.

Однако иногда желание накопить как можно больше информации приводит к тому, что он вспоминает неточные утверждения, не изучая их:

«Работа, подобная Animal Research, по сути, неоднозначна: есть, рядом, можно сказать, осторожные, деликатные наблюдения, например, точные данные о структуре зрительного аппарата родинки или о конформация зубов у человека и животного, и утверждения, напротив, совершенно неприемлемы, которые представляют собой серьезные, а иногда и грубые ошибки, такие как эти: завещания — животные без глаз, женщина не обладает таким же количеством зубов, что и человек, и другими подобными ошибками. «

Несмотря на эти недостатки из-за поспешных обобщений, особенно в «Истории животных», Аристотель часто выражает сомнения по поводу утверждений своих предшественников, например, отказываясь верить в существование роговых змей или животных, которые могли бы три ряда зубов. Он охотно критикует наивные убеждения и противопоставляет их точным и личным наблюдениям с большой точностью.

Короче говоря, он оставил «несравненную работу из-за множества фактов и идей, особенно если мы оглянемся на то время, когда она родилась», оправдывая это свидетельство Дарвина: «Линне и Кювье были мои два бога в самых разных направлениях, но они всего лишь школьники по сравнению со старым Аристотелем «.

Аристотель не только описывает физиологические аспекты, но также интересуется психологией животных, показывая, что «поведение и образ жизни животных различаются в зависимости от их характера и способа кормления, и что в большинстве «между ними — следы реальной психологической жизни, подобной человеческой, но гораздо менее заметного разнообразия аспектов».

Все указывает на то, что книги по биологии сопровождались несколькими книгами по анатомическим планкам, созданным после тщательного анализа, но, к сожалению, исчезнувшим. К ним относятся сердце, сосудистая система, желудок жвачных животных и положение определенных эмбрионов. Наблюдения, касающиеся эмбриогенеза, особенно примечательны: «раннее появление сердца, описание глаза цыпленка или детальное исследование пуповины и семядолей матрикса имеют совершенную точность». , Таким образом, он наблюдал эмбрионы цыплят на разных стадиях их развития после трехдневного, десятидневного или двадцатидневного расплодов — синтезируя наблюдения, которые были многочисленными и непрерывными.

Классификация живых существ

Аристотель стремился систематически классифицировать животных, используя при этом повседневный язык. Основными различиями являются род и виды, различающие родившихся в крови животных (позвоночных) и животных, не являющихся кровью или беспозвоночных (он не знает сложных беспозвоночных с определенными типами гемоглобина).

Кровь животных сначала делится на четыре основные группы: рыба, птицы, яйцекладущие четвероногие и живородящие четвероногие. Затем он расширяет эту последнюю группу, чтобы включить китообразных, тюленей, обезьян и, в некоторой степени, человека, таким образом, образуя великий класс млекопитающих.

Он также выделяет четыре вида беспозвоночных: ракообразные, моллюски, насекомые и тараканцы. Далеко не жесткие, эти группы имеют общие характеристики, потому что они участвуют в том же порядке или в той же ветви. Классификация жизни Аристотеля содержит элементы, которые использовались до девятнадцатого века. Как натуралист, Аристотель не страдает от сравнения с Кювье:

«Результат поразительный: начиная с общих данных и, видимо, делая их лишь незначительными изменениями, натуралист, тем не менее, приходит к пониманию животного мира объективности и научного проникновения, превышающего ясно эссе того же порядка, которые были предприняты до конца восемнадцатого века. Более того, без усилий предлагаются большие гипотезы: предположение о влиянии среды и условий существования на характеристики личности (размер, фертильность, продолжительность жизни); идея непрерывности между живыми существами, от человека до скромного растения, непрерывности, которая не является однородной и идет рука об руку с глубокими различиями; наконец, мысль о том, что эта преемственность подразумевает прогрессивное развитие, вечное, поскольку мир вечен. «

Аристотель считает, что существа классифицируются по шкале совершенства от растений до человека. Его система имеет одиннадцать степеней совершенства, классифицированных в соответствии с их потенциалом при рождении. Самые высокие животные рождают горячие и влажные существа, самые низкие — сухие и холодные яйца. Для Чарльза Сингера «нет ничего более примечательного, чем усилия [Аристотеля], чтобы [показать], что отношения между живыми существами составляют scala naturæ или« масштаб существ ».

В общей сложности 508 названий животных «очень неравномерно распределены по восьми основным родам»: 91 млекопитающее, 178 птиц, 18 рептилий и амфибий, 107 рыб, 8 головоногих, 17 ракообразных, 26 моллюсков и 67 насекомых и родственников.

Физика как наука о природе

Физика — это наука о природе («физика» происходит от греческого phusis (φύσις), что означает «природа»). Для Аристотеля его целью является изучение неодушевленных существ и их компонентов (земля, огонь, вода, воздух, эфир). Эта наука не стремится, как сегодня, преобразовать природу. Наоборот, она пытается созерцать ее.

Согласно Аристотелю, природные существа, кем бы они ни были (камень, живые и т. Д.), Состоят из первых четырех элементов Эмпедокла, к которым он добавляет эфир, который занимает то, что находится над Землей.

• Земля, которая холодная и сухая, в настоящее время соответствует идее твердого тела.
• Вода, которая холодная и влажная: в наши дни идея жидкая.

• Воздух, который горячий и влажный: теперь это идея газа.

• Огонь, который горячий и сухой: сегодня соответствует идее плазмы и тепла.

• Эфир, субстанция которого состоит из небесных сфер и тяжелых тел (звезд и планет).

Природа, по Аристотелю, имеет внутренний принцип движения и покоя. Форма, сущность существ, определяет цель, так что для Стагирита природа одновременно является двигателем и целью (часть, ан., I, 7, 64, 27). Он пишет (Meta., Δ4, 1015ab14-15): «Природа в ее первобытном и фундаментальном смысле является сущностью существ, которые имеют в себе и как таковой свой принцип движения». , В нем также проводится различие между естественными существами, которые имеют этот принцип в себе, и искусственными существами, созданными человеком и подверженными естественному движению только тем веществом, которое их составляет, так что для он: «искусство подражает природе».

Более того, в мысли Аристотеля природа наделена принципом экономии, который она переводит своей знаменитой заповедью: «природа не делает ничего напрасного и ничего лишнего».

Четыре причины

Аристотель развивает общую теорию причин, которая пересекает всю его работу. Если, например, мы хотим знать, что такое бронзовая статуя, нам нужно будет знать материал, из которого она сделана (материальная причина), формальную причину (которая придает ей форму, например, статуя представляет Платона), эффективная причина (скульптор) и конечная причина (чтобы сохранить память Платона). Для него полное объяснение требует, чтобы была возможность выделить эти четыре причины.

Французские определения и / или примеры

1. Материальная причина. Он определяется природой сырья, из которого состоит объект (слово «природа» для Аристотеля относится как к потенциальности материала, так и к его конечной конечной форме).
2. Формальная причина. Эта концепция относится к концепции формы в аристотелевской философии. Например, формальная причина статуи Гермеса — выглядеть как Гермес.
3. Эффективная причина. Например, скульптор лепит статую Гермеса.
4. Конечная причина. На греческом телос. Это цель или конец чего-либо. Это причина, почему статуя Гермеса была сделана. Специалисты Аристотеля обычно считают, что для него природа имеет свои собственные цели, отличные от целей людей.

Вещество и несчастный случай, действие и сила, изменение

У Аристотеля субстанция — это то, что обязательно принадлежит вещи, тогда как случайность — это «то, что действительно принадлежит вещи, но не принадлежит ни обязательно, ни большую часть времени» (Met., Δ30, 1025a14).

Сила или потенциальность (дунами) перекликаются с тем, что может стать существом. Например, ребенок потенциально может научиться читать и писать: у него есть способности. Власть — это принцип несовершенства, и это модифицируется действием, которое вызывает изменение. Акт (энергия) «- это то, что производит конечный объект, конец. Это акт, и именно для акта постигается сила «(Мет., 8, 1050a9). Энтелехия (в telos echein) «буквально означает иметь (echein) в себе свой конец (telos), постепенно достигая своего конца и своей собственной сущности».

Эти понятия позволяют философу объяснять движение и изменение. Аристотель выделяет четыре типа движения: по содержанию, по качеству, по количеству и по месту. Движение дома происходит благодаря паре: активной, внешней и оперативной силе (или потенциальности) и пассивной способности или внутренней потенциальности, обнаруживаемой в объекте, подвергающемся изменению. Субъект, вызывающий изменение, передает свою форму или сущность затронутому субъекту. Например, форма статуи находится в душе скульптора, прежде чем материализоваться через инструмент в статуе. Для Аристотеля, в случае, когда существует эффективная цепочка причин, причина движения лежит в первом звене.

Для того, чтобы произошли изменения, должна быть потенциальность, то есть то, что цель, вписанная в сущность, не достигнута. Однако фактическое движение не обязательно исчерпывает потенциальные возможности, не обязательно приводит к полной реализации того, что возможно. Аристотель различает естественные изменения (phusei) или в согласии с природой (kata phusin) и принудительные (biai) или противоречащие природным (para phusin) изменения.

Поэтому Аристотель предполагает, что природа регулирует поведение сущностей и что естественные и вынужденные изменения образуют противоположную пару. Движения, которые мы видим на Земле, прямые и законченные; камень падает и остается в покое, листья летят и падают и т. д. Поэтому они несовершенны, как и вообще подлунный мир. Напротив, надлуночный мир, мир эфира, «не затронутый, нерушимый, свободный от роста и изменения», — это мир кругового, вечного движения.

Движение и эволюция не имеют начала, так как начало изменения предполагает более ранний процесс. Так что Аристотель постулирует, что вселенная зависит от вечного движения, движения небесных сфер, которое само по себе зависит от вечно действующего двигателя. Однако, в отличие от того, что обычно происходит дома, первый двигатель не передает действующую мощность в причинно-следственном процессе. Действительно, для Аристотеля вечность оправдывает причинную конечность вселенной. Чтобы понять это, нужно помнить, что, по его словам, если люди рождаются без конца, порождая родителями (бесконечная причинная цепь), без солнца, без его тепла (конечная причинная цепь), они не могли бы жить.

По Аристотелю, «именно в восприятии движения мы воспринимаем значение» (Phys., IV, 11, 219 a 3). Тем не менее, вечные существа (небесные сферы) уходят от времени, в то время как существа сублунного мира находятся во времени, которое измеряется по движениям небесных сфер. Поскольку это движение является круговым, время также является круговым, отсюда и регулярное возвращение времен года. Время позволяет нам воспринимать изменения и движения. Это отмечает разницу между до и после, прошлым и будущим. Делится, но без частей. Он не является ни телом, ни веществом, и все же он есть.

Он отвергает точку зрения атомщиков и считает абсурдным стремление свести изменения к нечувствительным элементарным движениям. По его мнению, «различие между« властью »и« действием »,« материей »и« формой »позволяет объяснить все факты».

Космология

Подлунный и надлунный мир

В «Трактате о небе и метеорологии» Аристотель демонстрирует, что Земля сферическая и что абсурдно представлять ее как плоский диск. Он утверждает, что лунные затмения имеют изогнутые участки и что даже небольшое смещение с севера на юг приводит к заметному изменению горизонта. Но его основной аргумент заключается в том, что движение твердых тел естественно центростремительное: такое движение первоначально привело к тому, что твердые тела вокруг центра Вселенной, их взаимные толчки реализуют сферическую форму, Землю.

Он делит земной шар на пять климатических зон, соответствующих наклону солнечных лучей: две полярные зоны, две умеренные зоны, обитаемые с каждой стороны экватора, и центральная зона на экваторе, сделанная непригодной для жизни из-за сильной жары, которая царит там.

Он оценивает окружность Земли в 440 000 стадий, почти вдвое больше реальности. Геоцентрическая концепция Аристотеля вместе с концепцией Птолемея будет доминировать в отражении более тысячи лет. Однако в этой концепции космоса Аристотель в основном придерживался Евдока Книда (который он усовершенствовал в теории сфер), с той разницей, что Евдокс ни в коем случае не защищает реалистическую позицию, как это делает Аристотель. Птолемей также не поддерживает эту реалистическую позицию: его теория и теория Евдокса являются для них только теоретическими моделями, которые допускают вычисления. Именно поэтому влияние аристотелизма делает систему Птолемея предстать как «реальность» космоса в философских размышлениях до 15-го века.

Аристотель различает две великие области в космосе: подлунный мир, наш и надлунный мир, мир небес и звезд, которые вечны и не допускают изменений, потому что они состоят из эфира и обладают истинно божественной жизнью и это самодостаточно. Земля обязательно неподвижна, но находится в центре сферы, оживляемой непрерывным и равномерным вращательным движением; остальной мир участвует в двойной революции, одна из которых связана с тем, что «первые небеса» совершают суточную революцию на восток по направлению к западу, а другая совершает обратную революцию с запада на восток и распадается на столько же разные революции, чем есть планеты. Эта модель дополнительно усложняется тем фактом, что движутся не планеты, а полупрозрачные сферы, на экваторе которых они зафиксированы: для объяснения движения Луны потребовалось три сферы, но четыре для каждой из планет.

Влияние космологии на науку и представление мира

Согласно Койре, аристотелевская космология приводит, с одной стороны, к пониманию мира как конечного и упорядоченного целого, в котором пространственная структура воплощает иерархию ценности и совершенства: «над» тяжелой и непрозрачной землей, центр «Подлунная область перемен и разложения», «Небесные сферы невесомых, нетленных и светящихся тел». С другой стороны, в науке это приводит к тому, что пространство рассматривается как «дифференцированный набор интрамуральных мест», которые выступают против «пространства евклидовой геометрии — однородного и обязательно бесконечного расширения». Это имеет следствие введения в научную мысль соображений, основанных на понятиях ценности, совершенства, значения или цели, а также связывания мира ценностей и мира фактов.

Метафизика

Метафизическое слово не известно Аристотелю, который использует выражение «первая философия». Работа под названием «Метафизика» состоит из довольно разнородных нот. Термин «метафизика» был приписан ему в первом веке, потому что сочинения, составляющие его, были классифицированы «после физики» в библиотеке Александрии. Мета-префикс, который может означать после или после, термин «метафизический» (meta ta phusika), может интерпретироваться двумя способами.

Во-первых, можно понять, что тексты должны изучаться после физики. Также возможно услышать термин как означающий, что объект текстов иерархически выше физического. Даже если в обоих случаях можно воспринимать определенную совместимость с аристотелевским словом философии, использование другого слова часто воспринимается специалистами как отражение проблемы, особенно как тексты, объединенные под именем метафизики, пересекаются двумя отдельными вопросами.

С одной стороны, первая философия рассматривается как «наука о первых принципах и первых причинах», то есть о божественном; этот вопрос теперь называется богословским. С другой стороны, книги Г и К пересекаются онтологическими вопросами о «науке о бытии как бытии». Поэтому мы иногда говорим об «онтологически-теологической ориентации» первой философии. Чтобы усложнить ситуацию, Аристотель, кажется, в некоторых книгах (в частности, книга E) вводит онтологический вопрос о гамма-книге (что делает все это?) Внутри вопроса богословского типа (что является первой причиной, которая приводит к тому, чтобы быть целым из того, что есть?).

Физика и метафизика

В книге E, глава 1, Аристотель отмечает: «[…] если бы не было никакого другого вещества, кроме тех, которые составлены природой, физика была бы первой наукой. Но если есть неподвижная субстанция, наука об этой субстанции должна быть предшествующей и должна быть первой философией »(E1, 1026a28-30). Кроме того, если физика изучает всю форму-материю, метафизика или первая философия изучает форму как форму, то есть божественное, «присутствующее в этой неподвижной и отделенной природе» (E1, 1026a19-21). , Таким образом, для такого специалиста, как А. Жаулин, метафизика изучает «те же объекты, что и физика, но с точки зрения изучения формы».

Для Аристотеля, в то время как физика изучает естественные движения, то есть, порожденные принципом, присущим материи, метафизика изучает «немусульманские двигатели», те, которые двигают вещи, не будучи самими собой. , «Две чувствительные субстанции [материя и составная субстанция] являются объектом физики, поскольку они подразумевают движение; но неподвижная субстанция является объектом другой науки [первой философии] «).

Отныне «Метафизика действительно является наукой о сущности и, с другой стороны, является универсальной« аксиомой », которая в основном выражает природу Бога».
Бог как первопроходец и отрицательное богословие

В книге под названием «Метафизика» Аристотель описывает Бога как первого неизменного, нетленного мотора и определяет его как мысль мысли (νοήσεως νόησις, «noeseos noesis»), то есть как существо, которое думает о своем собственном мысль, разум и акт интеллекта — это одно и то же в Боге: «Поэтому высший разум мыслит сам себя … и его мысль есть мысль, мысль». В этом смысле, это форма или действие без материи, которое запускает все движения и которое позже актуализирует все, что есть.

У Аристотеля бог или первый двигатель абсолютно трансцендентен, так что трудно описать его иначе, чем отрицательным образом, то есть в отношении того, чего нет у людей. Для Селин Денат «Бог Аристотеля, наслаждающийся совершенной жизнью, состоящей из чистой деятельности вразумительного созерцания, определенно представляет для человека в некотором роде« идеал », модель существования, лишенную несовершенств и наши собственные пределы «. Однако это отрицательное богословие, которое будет влиять на неоплатоников, не принято Аристотелем. Пьер Обенке отмечает: «Негатив богословия просто встречается в режиме неудачи; это не принято Аристотелем как реализация его проекта, который, несомненно, должен был сделать положительное богословие.

Аристотелевская онтология

Онтологический вопрос о бытии как бытия не рассматривается в Аристотеле как изучение вопроса о существовании как бытия, а как изучение предмета, чтобы быть увиденным с точки зрения как бытие. Для Аристотеля слово «быть» имеет много значений. Первый смысл — это субстанция (усия), второй — количество, качества и т. Д. Этой субстанции. Тем не менее, для него наука о бытии как существе прежде всего сосредоточена на веществе.

Задайте вопрос «что происходит?» Это равносильно тому, чтобы задать вопрос «Что такое субстанция? ». Аристотель обращается к принципу непротиворечия (PNC) в книге Метафизики, то есть «один и тот же атрибут не может быть одновременно приписан и не назначен одному и тому же субъекту» (Мета 1005b19). Если этот принцип является центральным для Аристотеля, он не пытается доказать это. Он предпочитает показывать, что эта гипотеза необходима, если мы хотим, чтобы слова имели значение.

В Метафизике Z.3 Аристотель представляет четыре возможных объяснения того, что является субстанцией х. Это может быть «(i) сущность x или (ii) универсальные предикаты x, или (iii) род, к которому принадлежит x, или (iv) субъект, для которого x является предикатом».

Для Марка Коэна «существенная форма — это сущность вещества, и это соответствует виду. Поскольку существенная форма является сущностью, это то, что обозначается определениями определений. Поскольку только универсалии являются определимыми, существенные формы являются универсальными. Проблема в том, что если Аристотель в Метафизике Z.8, кажется, считает, что субстанциональные формы являются универсальными, то в Метафизике Z.3 он исключает эту возможность. Отсюда две линии интерпретации.

Для Селларса (1957 г.), Хартмана (1977 г.), Ирвина (1988 г.) и Витта (1989 г.) субстанциальные формы не являются универсальными, и существует столько субстанциальных форм, сколько существует конкретных типов вещей. Для других (Вудс (1967), Оуэн (1978), Кодекс (1986), Лукс (1991) и Льюис (1991)) Аристотель не означает в Z.13, что универсалии не являются веществом, но нечто более тонкое, что не исключает «что существует только одна существенная форма для всех особей, принадлежащих к одному и тому же виду».

В Z.17 Аристотель выдвигает гипотезу о том, что субстанция является одновременно и принципом, и причиной. Действительно, если есть четыре типа причин (материальные, формальные, действенные и конечные), то же самое может относиться к нескольким типам причин. Например, в Де Анима (198a25) он утверждает, что душа может быть эффективной, формальной и конечной причиной. Так что эта сущность не только формальная причина, она также может быть эффективной и конечной причиной. Проще говоря, для Аристотеля Сократ — человек, «потому что форма или сущность человека присутствуют во плоти и костях, составляющих его тело».

Если Аристотель в Метафизике Z различает материю и тело, в книге θ он различает реальность и потенциальность. Подобно тому, как форма имеет приоритет над материей, реальность имеет приоритет над потенциальностью по двум причинам. Прежде всего, реальность — это конец, именно для нее существует потенциальность. Тогда потенциальность не может стать реальностью, поэтому она тленна и в этом отношении уступает тому, что есть, потому что «то, что вечно, должно быть полностью реальным».

Для Пьера Обенке онтология Аристотеля является онтологией раскола между неизменной сущностью и разумной сущностью. Так что именно посредничество диалектики делает возможным единство, «то есть, онтологически правильное, то есть, которое относится только к дискурсу, который мы придерживаемся, и который рухнет без него».
этика

Аристотель рассматривал этические вопросы в двух книгах, «Этика Евдемы» и «Этика Никомаха». Первый относится к периоду до основания Лицея, между 348 и 355 годами, и представляет первое состояние его размышлений на эту тему в простой и доступной форме, части которой будут возобновлены позже в Никомахова Этика. Обе книги имеют более или менее одинаковые проблемы. Они начинаются с размышлений об эвдемонизме, то есть о счастье или исполнении. Они продолжают изучение природы добродетели и совершенства. Аристотель также обсуждает черты характера, необходимые для достижения этой добродетели (ареты).

Для Аристотеля этика — это область практической науки, изучение которой должно позволить людям жить лучше. Отсюда важность этических добродетелей (справедливости, смелости, сдержанности и т. Д.), Рассматриваемых как смесь разума, эмоций и социальных навыков. Однако Аристотель, в отличие от Платона, не считает, что «изучение науки и метафизики является предпосылкой для полного понимания нашего блага».

Для него хорошая жизнь требует, чтобы мы приобрели «способность понимать в каждом случае, какие действия наиболее соответствуют разуму». Важно не следовать общим правилам, а приобрести «на практике обдуманные, эмоциональные и социальные навыки, которые позволяют нам применять наше общее понимание благополучия на практике». Это не значит «знать, что такое добродетель по своей сути», но показать, как быть добродетельным.

Для Аристотеля этика — это область практической науки, изучение которой должно позволить людям жить лучше. Отсюда важность этических добродетелей (справедливости, смелости, сдержанности и т. Д.), Рассматриваемых как смесь разума, эмоций и социальных навыков.

Однако Аристотель, в отличие от Платона, не считает, что «изучение науки и метафизики является предпосылкой для полного понимания нашего блага». Для него хорошая жизнь требует, чтобы мы приобрели «способность понимать в каждом случае, какие действия наиболее соответствуют разуму». Важно не следовать общим правилам, а приобрести «на практике обдуманные, эмоциональные и социальные навыки, которые позволяют нам применять наше общее понимание благополучия на практике». Это не значит «знать, что такое добродетель по своей сути», но показать, как быть добродетельным.

Аристотель рассматривает этику как автономную область, которая не требует опыта в других областях. С другой стороны, справедливость отличается от общего блага и уступает ему. Кроме того, в отличие от Платона, для которого справедливость и общее благо нужно искать для себя и для своих результатов, для Аристотеля справедливость следует искать только для его последствий.

Добро: центральное понятие

Каждое действие стремится к добру, которое является его целью. То, что называется высшим благом или высшим благом, называется Аристотелем Евдеймонией и обозначает одновременно счастье и дзен, хорошую жизнь. Быть eudaimon — это высшая цель человека, которой подчинены все другие цели (здоровье, богатство и т. Д.).

Вот почему философ Жан Грайш предложил перевести термин eudaimonia (εὐδαιμονία), скорее удовлетворением, чем счастьем. Для Аристотеля высшее благо имеет три характеристики: оно само по себе желательно; не желательно для поиска других товаров; другие товары желательны с единственной целью его получения. Таким образом, Аристотель делает этику наукой, составляющей политику: «для жизненного поведения знание этого блага имеет большой вес (…) и зависит от высшей науки и архитектурного превосходства (которое очевидно, это политика, потому что именно она определяет, какие из наук необходимы в городах «.

Конечная цель человека также связана с эргоном, то есть его задача, его функция, которая для него состоит в том, чтобы использовать рациональную часть человека в соответствии с добродетелью (ἀρετή, «aretê») и с превосходством. Чтобы жить хорошо, мы должны практиковать действия, «которые на протяжении всей нашей жизни воплощают в жизнь добродетели рациональной части души».

Существуют различные концепции счастья. Самая распространенная форма — это удовольствие, но этот тип счастья присущ «самым грубым людям», потому что он доступен для животных. Высшая форма счастья — это то, что дает уважение общества, потому что «человек стремится к тому, чтобы его уважали разумные люди и те, о которых он известен, и он хочет быть им за его превосходство».

Эта форма счастья вполне удовлетворительна, потому что «жизни добрых людей не нужно, чтобы удовольствие добавлялось к ней как ложная зависимость, но оно само по себе имеет удовольствие». Однако существует еще большее счастье: то, что исходит от созерцания, понимаемого как поиск истины, того, что неизменно, того, что находит самоцель. Это что-то божественное: «Так будет жить не человек, а тот божественный элемент, который присутствует в нас». Аристотель посвящает этой форме счастья всю последнюю книгу своей Этики.

Мы не должны путать богатство со счастьем: «Что касается жизни бизнесмена, то это ограниченная жизнь, и богатство — это явно не то добро, к которому мы стремимся: это всего лишь вещь полезный путь к чему-то другому. «

Теория добродетелей

Аристотель различает два вида добродетелей: интеллектуальные добродетели, которые «в значительной степени зависят от полученного учения» и моральные добродетели, которые являются «продуктом привычки»: «именно путем осуществления справедливых действий мы становимся праведными, умеренные действия — умеренными, а смелые — смелыми ».

В обоих случаях эти добродетели есть у нас только в состоянии власти. Все свободные люди рождаются с потенциалом стать морально добродетельными. Добродетель не может быть простым добрым намерением, она также должна быть действием и реализацией. Это зависит от характера (этики) и привычки преуспевать, которую люди должны приобрести. Благоразумие — это практическая мудрость.

Интеллектуальные достоинства включают в себя:

• наука (episteme), которая опирается на индукцию и исходит из силлогизма;

• искусство (technè), которое является «определенным нравом, сопровождаемым истинным правилом», таким как архитектура;

• благоразумие (фронезис) или «искусство обдумывать правильно то, что хорошо и выгодно»;
• интуитивное понимание (нет), которое является пониманием принципов;

• теоретическая мудрость (sophia), рассматриваемая как «наиболее полная форма знаний».

Невежественный человек следит не за причиной, а за эмоциями. Теперь моральная добродетель — это промежуточный путь между двумя пороками, один из которых избыточен, а другой по умолчанию: «Работа добродетельна. Во всем трудно найти средства. У Аристотеля есть четыре формы избытка: (а) стремительность, вызванная удовольствием, (б) стремительность, вызванная гневом, (в) слабость, вызванная удовольствием, (г) слабость, вызванная гнев «.

«Во всем мы должны прежде всего остерегаться того, что приятно и от удовольствия, потому что в этом вопросе мы не судим беспристрастно». Человек, который овладевает собой и проявляет сдержанность, даже если он подвержен страстям (пафосу), сохраняет силу следовать за причиной и проявляет самодисциплину. Это подкрепляется привычкой: «воздерживаясь от удовольствий, мы становимся умеренными, и как только мы стали, тогда мы наиболее способны практиковать это воздержание».

С другой стороны, есть люди, которые не верят в ценность добродетелей. Аристотель называет их плохими (какос, фаулос). Их стремление к господству или роскоши не знает границ (плеонексия), но оставляет их недовольными, потому что они не могут достичь внутренней гармонии. Как и Платон, он считает, что внутренняя гармония необходима для хорошей жизни. Мы ведем плохую жизнь, когда мы позволяем себе доминировать иррациональные психологические силы, которые приводят нас к целям, внешним по отношению к нам.

Желание, обдумывание и рациональное желание

«В душе есть три главных фактора, определяющих действие и истину: ощущение, интеллект и желание. К сожалению, наши желания не обязательно ведут к добру, но могут привести к немедленному удовлетворению, рассеиванию: мы хотим чего-то, потому что это кажется нам хорошим, а не кажется хорошим, потому что мы этого хотим », , Чтобы действовать хорошо, человек должен руководствоваться разумом: «Как ребенок должен жить в соответствии с предписаниями своего правителя, так и умопомрачительная часть души должна соответствовать разуму». Таким образом, он может достичь рационального желания, а затем, благодаря изучению средств и обдумывания, прийти к осознанному выбору.

«Есть три фактора, которые определяют наш выбор, и три фактора — наши отталкивания: прекрасное, полезное, приятное и их противоположности, уродливое, вредное и болезненное». Обдумывание приводит к рациональному выбору средств для достижения цели: «Мы размышляем не о самих целях, а о средствах достижения целей». Добродетель и порок являются результатом добровольного выбора: «выбор не является обычным для человека и людей без причины, в отличие от того, что имеет место для похоти и импульсивности. (…) человек, господин которого он (…) действует по своему выбору, а не по совести «.

«Аристотель еще не использует понятия свободной воли, свободы, ответственности», но в некотором смысле закладывает основы, на которых будут строиться эти понятия, различая добровольные и недобровольные действия. Об этом нельзя сообщать нашей воле и поэтому мы не можем винить себя.

Однако в Аристотеле невежество не обязательно приводит к прощению. Действительно, есть случаи, когда за невежество людей необходимо налагать санкции, потому что они сами должны были информироваться. Таким образом, когда мы осознаем иногда наше невежество и нашу ошибку, мы осознаем, что сделали неправильно. Однако в тех случаях, когда мужчины испытывают внешние ограничения, которым они не могут противостоять, они не несут ответственности за свое поведение. Как правило, для Аристотеля воля касается желаемой цели и выбора средств для достижения этой цели. В то время как Платон настаивает на конце и считает средства подчиненными, порабощенными до конца, Аристотель задается вопросом о диссонансах между целями и средствами. Таким образом, для Стагирита цели и средства одинаково важны и взаимодействуют.

Благоразумие и обдумывание средств для достижения цели

Для Аристотеля «Фронес» — это не только латинское «пруденция». Это является следствием «раскола в разуме и признания этого раскола как условия нового критического интеллектуализма». Таким образом, этот родословная — это не добродетель разумной души, а та часть той души, которая имеет отношение к контингенту. В то время как для Платона разделение происходит между формами (или идеями) и условным, точнее, тенью, копией форм, в Аристотеле это реальный мир, который сам раскололся надвое.

Этот раскол не подразумевает, как у Платона, иерархию между двумя частями разумной души. В Стагирите, фонезис проистекает из неспособности науки «знать частное и случайное, которые, тем не менее, являются надлежащей областью действия». Фронезис служит для заполнения «бесконечной дистанции между реальной эффективностью средств и реализацией цели». Фронезис, на первый взгляд, связан с интуицией, поэтому он не является нерешительностью. Пьер Обенк отмечает на эту тему: «В то же время человек мысли и действия, наследник героев традиции, лефронимосунитит в нем медлительность отражения и непосредственность взгляда, который не является что внезапный вывод этого: он объединяет мелочи и вдохновение, дух предвидения и дух решения «.

Теория измерения

Для Аристотеля каждая этическая добродетель находится в равновесии между двумя эксцессами. Например, смелый человек находится между трусом, который всего боится, и безрассудным, который ничего не боится. Однако добродетель не поддается количественной оценке, она не является правильным средним арифметическим между двумя состояниями. Например, в некоторых случаях потребуется большой гнев, а в других обстоятельствах потребуется очень маленький уровень гнева. Такое толкование меры является общепринятым.

С другой стороны, интерпретация, заключающаяся в том, что для того, чтобы быть добродетельной, необходимо достичь цели, расположенной между двумя вариантами, в значительной степени отвергается. Действительно, для Аристотеля важно не быть «теплым», а выяснить, что подходит для настоящего случая. Чтобы действовать добродетельно, нужно действовать так, чтобы быть «калосом» (благородным или красивым), потому что мужчины проявляют к этической деятельности то же влечение, что и красота красоты произведений искусства. Верный своим образовательным принципам, Аристотель считает, что молодые люди должны научиться тому, что такое «калон», и развить отвращение к тому, что такое «айшрон» (уродливый или постыдный).

Теория измерения помогает понять, какие качества являются добродетельными, например, смелость или сдержанность, потому что они находятся между двумя крайностями и какие эмоции (злоба, зависть), какие действия (прелюбодеяние, воровство, убийство) являются плохими при любых обстоятельствах. В отличие от Платона, Аристотель проявляет большой интерес к семье и очень заботится о добродетелях, которые ему нужны.

Теория измерения не является частью совещательного процесса, обращенного к изучению средств реализации для достижения цели. Он относится к процессу, который ведет к добродетели и который позволяет определить правильную цель: «моральная добродетель фактически обеспечивает правильность цели, которую мы преследуем, и благоразумие средств достижения этой цели».

Политика

Книга «Политика» является одним из старейших трактатов политической философии древней Греции и единственным древним трудом, в котором анализируются проблематика города и концепция рабства. Аристотель исследует, как должен быть организован город (по-гречески: полис, откуда происходит слово «политика»). Он также обсуждает концепции, изложенные Платоном в «Республике и законах», а также различные модели конституций.

Принципы

Политология (politikê epistêmê) — это, прежде всего, практическая наука, которая ищет блага и счастья граждан: «Очевидно, что самое совершенное государство — это такое, где каждый гражданин, кем бы он ни был, может, благодаря законам, Лучше практиковать добродетель и извлекать максимум из счастья ». Политика также является продуктивной наукой, когда она занимается созданием, сохранением и реформированием политических систем.

В «Никомаховой этике» Аристотель утверждает, что политология является самой важной наукой города, той, которую граждане должны изучать в первую очередь, еще до военной науки, управление домом (которое станет гораздо более поздно с Адамом Смитом, экономистом) и риторикой. Политология не ограничивается политической философией, но также включает этику и образование .

Этика и политика разделяют поиск добра. Они участвуют в techné politikê, или политическом искусстве, целью которого является одновременно общее благо и благо людей.

Чтобы общество было устойчивым, оно должно быть сначала справедливым. Справедливость служит для определения наших отношений с другими людьми, когда они отмечены дружбой. Поэтому именно полная добродетель заставляет нас в то же время стремиться к нашему благу и добру других. На практике полезно, чтобы его поддерживали законы, в которых говорится, что хорошо, а что плохо. Правосудие / правоотношения являются двусторонними. На самом деле справедливость, которая является прежде всего этической добродетелью, также служит нормой закона.

По Аристотелю, человек может жить только среди мужчин: «без друзей никто не выбрал бы жизнь, если бы у него были все другие товары». Он выделяет три типа дружбы: полезная дружба (один оказывает услуги); дружба, основанная на удовольствии (например, мы рады играть в карты с кем-то) и настоящей дружбе, в которой мы «любим друг друга за себя».

Этот последний тип дружбы сам по себе является добродетелью, которая участвует в общем благе. Если город может жить без этой формы добродетели, для продолжения он должен, по крайней мере, достичь согласия, которое позволяет создать общность интересов: «Дружба, похоже, является связующим звеном городов, и законодатели, похоже, придают более высокая цена, чем сама справедливость: на самом деле, согласие, которое, похоже, является чувством, близким к дружбе, является тем, чего законодатели хотят превыше всего, тогда как дух фракции, который является ее врагом, они гоняются с большей энергией «.

Предпосылки политической философии Аристотеля

Согласно Фреду Миллеру, политическая философия Аристотеля основана на пяти принципах:
Принцип телеологии: у природы есть цель, у людей есть функция (задача), которую нужно принять.

Принцип совершенства: «Предельное благо или счастье (эвдаймония) людей заключается в совершенстве, в полной реализации их естественной функции, которую они видят как движение души к разуму».

Принцип сообщества: самое совершенное сообщество — город-государство. Действительно, будучи не слишком большим и не слишком маленьким, оно соответствует природе человека и позволяет достичь хорошей жизни.

Принцип правления по закону

Принцип верховенства разума. Как и Платон, Аристотель считает, что нерациональная часть человека должна управляться рациональной частью.

Образование

Аристотель посвящает несколько глав своей политики образованию. Это делает законодателя «строгой обязанностью издавать законы об образовании» и считает, что «образование детей должно быть одним из главных объектов заботы законодателя». Четко выступая против коллективизма Платона, он видит в образовании средства «возвращения к сообществу и к единству государства, которое является множественным» . Он долго размышляет о модальностях, которые он должен принять: «образование должно быть обязательно единым и одинаковым для всех его членов» и «образование детей и женщин должно гармонировать с политической организацией». Аристотель хочет, чтобы образование обязательно включало «две разные эпохи, от семи до полового созревания и от полового созревания до двадцати одного года». Что касается педагогических целей, он выбирает позицию, которую Марру считает «замечательной утонченностью»:

«Физическое воспитание не должно быть целью выбора чемпионов, оно должно быть направлено на гармоничное развитие ребенка; Точно так же музыкальное образование отвергнет любое требование конкурировать с профессионалами: оно будет стремиться только обучать просвещенного любителя, который будет практиковать саму музыкальную технику только в той мере, в которой такой непосредственный опыт полезен сформировать свое суждение. «

Аристотель критикует Афины, потому что этот город «не понимал, что образование было не только политической проблемой, но, возможно, самой важной»; это не более нежно по отношению к Спарте, которая сначала стремится привить молодым воинственные добродетели . Философ говорит на предшественнике, потому что в свое время «существование истинного общественного наставления, принятого государством, оставалось своеобразием аристократических городов (Спарта, Крит)». Лишь в эллинистический период посещали девочки из основных городов, а также начальные и средние школы для мальчиков или палестру и гимназию .

Город и политический натурализм

Аристотель в книге I своей политической работы считает город и закон естественными. По его словам, люди сначала объединились, чтобы размножаться, а затем создали деревни с естественными хозяевами, способными управлять, и естественными рабами, использованными для их рабочей силы. Наконец, несколько деревень объединились в город-государство.

Для Аристотеля человек — это «политическое животное», то есть существо, живущее в городе (греч. Polis). Он видит доказательство того, что люди являются социальными существами в том факте, что «природа, которая ничего не делает напрасно, наделила их способностью рассуждать, что делает их способными разделять моральные концепции, такие как справедливость» , Человек — не единственное социальное животное, потому что пчелы, осы, муравьи и журавли также могут организовываться для общей цели.

Понятие природы, особенно человеческой природы, не зафиксировано у Аристотеля. Действительно, он считает, что человек может превратить свой статус в естественного раба или даже в полубожественного человека .

Актеры политики

Только тот, кто является полноправным гражданином, может выполнять функции судьи и магистрата: «Отличительной чертой настоящего гражданина является выполнение функций судьи и магистрата». Эти функции требуют добродетельного характера, многие из которых не способны. Поэтому необходимо исключить из статуса гражданина тех, кто не способен управлять городом. Поскольку эти функции предусмотрены конституцией и конституции различаются в разных городах, в некоторых есть очень мало людей, которые могут быть полноправными гражданами.
У Аристотеля иерархическое видение общества: он классифицирует свободного мужчину над другими людьми, такими как раб, ребенок, женщина. Он пишет:

«Таким образом, свободный человек повелевает рабом совершенно иначе, чем муж — жене, а отец — ребенку; и все же существенные элементы души существуют во всех этих существах; но они там в разной степени. Раб абсолютно без воли; у женщины она есть, но в подотряде; у ребенка только один незавершенный. «

Он помещает в низший класс рабочих, ремесленников, торговцев, моряков или рыбаков, а также всех «людей судьбы, слишком посредственных, чтобы жить без работы». Все эти люди действительно не могут выполнять функции магистрата и посвятить себя поискам счастья с помощью философии, потому что это требует много свободного времени. Важнейшей задачей политики является задача законодателя (nomothetês). Аристотель часто сравнивает политику с ремесленником, потому что, подобно последнему, он создает, использует и реформирует, когда это необходимо, правовую систему. Но его операции должны осуществляться в соответствии с универсальными принципами. Для Аристотеля, гражданина, то есть тот, кто имеет право (ехошг) участвовать в общественной жизни, имеет гораздо более активно, гораздо более активное участие в управлении городом в наших современных демократиях.

Общая теория конституций и гражданства

Конституция афинян

Однако, чтобы это процветало, город должен хорошо управляться. Счастливый город — это город, управляемый хорошей конституцией, конституция которой определяется организацией различных магистратур. Важно, чтобы конституция была принята всеми гражданами и, с этой целью, чтобы все классы каким-то образом участвовали во власти. Таким образом, он отвергает систему пропагандируемый Гипподам, поскольку она исключает мощности двух рабочих классов: «Но если ремесленники и рабочие, исключены из правительства города, как они могут иметь некоторую привязанность к ней ? ». Он анализирует другие конституции, особенно конституции Спарты, Карфагена, Крита и Афин.

Согласно Аристотелю, существует два основных типа конституции: «прямые» конституции, которые ведут ко всеобщему благу, и отклоняющиеся конституции, которые приносят пользу только тем, кто правит. Он выделяет три формы правильных конституций: королевская власть, аристократия и конституционное правительство. Аристотель различает формы правления по количеству правителей: один в тирании и королевской власти, некоторые в аристократии или олигархии и многие в демократии и республике. «Аристократия» дома не обязательно относится к первородству, но обозначает лучшее в смысле личных заслуг, а «демократия» или «популярный режим» означает осуществление власти народа.

Губернаторы должны выбираться на основе их политического превосходства, то есть они должны иметь возможность управлять не в интересах конкретной группы, а в интересах всех: «все претензии ( управлять), сформулированные во имя другого критерия (богатство, рождение, свобода), как таковые, дисквалифицированы и возвращены друг к другу. Согласно Аристотелю, город-государство не предназначен, как полагают, олигархи, или максимизировать свое богатство, как полагают бедные, вступаться за «демократию» в целях обеспечения равенства. Его цель состоит в том, чтобы сделать возможной хорошую жизнь, сделанную из превосходных действий.

Конституция превосходна, если она обеспечивает счастье граждан и если она может существовать долго. Согласно Миллеру, наименее плохая конституция — та, в которой власть контролируется большим средним классом. Есть несколько причин для этого. Прежде всего, будучи не очень богатыми и не бедными, члены этого класса более естественно умеренные и склонны следовать причине, чем другие. С другой стороны, они реже присоединяются к насильственным и несводимым группировкам, что делает города более стабильными:

Таким образом, также ясно, что лучшим политическим сообществом является то, что состоит из обычных людей, и что города, в которых можно хорошо управлять, это те, в которых средний класс многочислен и в лучшем случае сильнее, чем два других, или по крайней мере, один из двух, потому что его помощь наклоняет весы и предотвращает противоположные излишки. «
Однако, согласно Пеллегрину, было бы бесполезно спрашивать, поддерживает ли Аристотель «аристократию, демократию или так называемое« правительство среднего класса », как это часто говорят», потому что этот вопрос «Не может быть».

Аристотель, утверждая, что существует «превосходная конституция», и, признавая, что создание этой конституции обязательно прогрессивно, препятствует тому, чтобы ситуации были различными в соответствии с местной культурой и что «в в каждой конкретной ситуации есть одна и только одна конституционная форма, которая превосходна «. Единственный универсальный принцип, действительный для всех конституций, — это принцип пропорционального равенства: «каждый должен получать пропорционально своему совершенству».

Не систематически рассматривая проблему законов, Аристотель демонстрирует взаимозависимость с конституцией: «такой правильный закон в одной конституции был бы несправедливым в другой, потому что противоречит духу этой конституции. […] введение нового законодательного положения может иметь разрушительные последствия для конституции «. Это также показывает соперничество между двумя городами, управляемыми противоборствующими системами: «когда у них на пороге государство, созданное по принципу, противоположному их, или когда этот враг, как бы далеко ни находившийся, обладает великая сила Смотрите борьбу Спарты и Афин: повсюду афиняне свергали олигархии, а лакедемоняне свергали демократические конституции.

Влияние этой работы

Как с большинством работ Аристотеля, это не было отредактировано для публикации, но было для его обучения. Это приводит к пробелам, несоответствиям и неясностям из-за неполноты текста. Более того, у нас нет ни древних греческих комментариев, как в отношении других договоров, ни косвенной традиции из-за того, что эта работа, похоже, не была переведена на арабский язык.

В свое время политический анализ Аристотеля не оказал сильного влияния, так как многие города-государства уже потеряли свою независимость в пользу, в частности, Александра Македонского, наставником которого он был. Мало комментированных и давно забытых, работа была вновь открыта только в 13 веке, когда мысль Аристотеля была вызвана в размышлениях об августинианстве, а затем в ссоре между папством и империей.

Экономика

Аристотель рассматривает экономические темы в Никомаховой Этике 5.5 и Политике 1.8-10; в обоих случаях они являются подразделами в рамках исследований по более базовым темам. В «Никомаховой этике» он различает распределительное правосудие (dianemetikos), которое касается способа распределения почестей, имущества и других, от исправительного правосудия (diorthotikos).

В первом случае справедливость заключается не в равном распределении неравных лиц, а в воспринимаемом равновесии. Во втором случае, касающемся исправительного правосудия, Стагирит проводит различие между добровольным и недобровольным обменом. В случае принудительного обмена правосудие вмешивается только в том случае, если имело место мошенничество, и ему не нужно искать справедливую цену.

Аристотель недвусмысленно признает экономическую необходимость рабства в то время, когда механизации не было: «если челноки сплелись; если бы лук играл наедине с цитрой, предприниматели обходились бы без рабочих, а хозяев — с рабами ». Его трактат о политике — даже единственный античный текст, в котором рабство рассматривается как концепция.

Это также отражает природу денег, которые они утверждают в чисто условном аспекте, потому что деньги имеют ценность только «по закону, а не по природе». Именно благодаря деньгам обмен между различными товарами может быть сбалансирован. Но вопрос преследует Аристотеля: деньги — это просто инструмент обмена или это вещество, в котором есть свой конец (телос)? Он осуждает процентные кредиты и ростовщичество «потому что это способ приобретения, порожденный самими деньгами, а не предоставляющий им место назначения, для которого они были созданы». В Политике он четко заявляет, что деньги должны использоваться только для облегчения обмена товарами:

«Деньги нужно использовать только для обмена; и интерес, который извлекает из этого, умножает это сам, поскольку имя, которое дает ему достаточно греческого языка, указывает ему. Отцы здесь абсолютно как дети. Проценты — это деньги от денег, и именно от всех приобретений они наиболее противоречат природе. «

Он предостерегает от необузданного коммерческого приобретения — хрематистики, — которое «даже не имеет цели, к которой оно стремится, поскольку его целью является именно богатство и бесконечное обогащение».

Аристотель осознал опасность, которую представляет для города развитие коммерческой экономики. Экономическая часть его работы в основном интересовала Фомы Аквинского и католицизм, которым он служит основой его социального учения. Его влияние столь же сильно на социальную мысль ислама. В наши дни экономическое мышление Аристотеля изучают и те, кто хочет морализировать экономику. Аристотель в средние века долгое время приписывался экономике, подлинность которой в действительности весьма сомнительна.

Мысль, которая не ориентирована на экономический анализ

Джозеф Шумпетер был одним из первых, кто поставил под сомнение существование в мысли Аристотеля об экономическом анализе, то есть «интеллектуальном стремлении … понять экономические явления». Его исследования привели его к выводу, что было аналитическое намерение, которое не привело ни к чему серьезному. Более того, для него Стагирит мог бы относиться к экономике только с помощью небольшого конца телескопа и заброшенного рабства, которое было тогда основой экономики и великой морской торговли, другой ключевой точки афинская власть. Так что Аристотель ограничивает сферу экономики обменами между свободными производителями, тогда очень маргинальными. Фактически, Stagirite имеет дело только с «обменными отношениями, которые являются частью сообщества», что согласуется с его политикой.

Для Атолла Фицджиббонса Адама Смита его план состоял в том, чтобы заменить аристотелевскую философию, которую он рассматривал как тормоз свободы и экономического роста, системой, которая была бы столь же обширной, но более динамичной.

Риторика

Дискуссия Платона и Аристотеля. Лука делла Роббиа, 1437-1439. Мраморная панель с северного фасада, нижний регистр, колокольня Флоренции.

Аристотель написал три основных произведения риторики: «Поэтика», «Риторика» и «Темы».

По словам Аристотеля, риторика — это прежде всего полезное искусство. Определяемый как «способность рассматривать для каждого вопроса, что может быть целесообразным для убеждения», он является «средством для спора с помощью общих понятий и элементов рационального доказательства для принятия идей. аудитории «. Его функция заключается в передаче идей, несмотря на различия в языке дисциплин. Аристотель, таким образом, основывает риторику как автономную ораторскую науку философии.

Каждый тип речи соответствует серии приемов и определенному времени. Судебная речь требует прошлого, поскольку оно опирается на установленные факты, которые несет обвинение или защита. Намерение требует будущего, потому что мы рассматриваем проблемы и будущие последствия решения. Наконец, эпидемиологический или демонстративный жанр подчеркивает амплификацию.

Аристотель определяет правила риторики не только в риторике, но и в книгах V и VI Органона. Он основывает это на логике, которую он также кодифицировал. Раздел «Темы» определяет рамки аргументативных возможностей между сторонами, то есть риторических мест. Для Жана-Жака Робрио «таким образом, наряду с Аристотелем, прослеживается путь риторики, основанной на логике ценностей».

В дополнение к теории риторического вывода в Книге I Риторики Аристотель предлагает в этой же работе теорию страстей (Книга II) и теорию стиля (Книга III).

Последняя работа Аристотельского корпуса, вероятно, одного из самых известных Аристотеля, La Poétique посвящена «науке о производстве предмета, называемого произведением искусства». Если Аристотель считает, что поэзия, живопись, скульптура, музыка и танец — это искусство, то в своей книге он особенно интересуется трагедией и эпопеей, а также очень анекдотично — музыкой. Аристотель упоминает о будущей работе над комедией, которая является частью потерянных работ.

Роль поэта в аристотелевском смысле, то есть писателя, заключается не столько в написании стихов, сколько в представлении реальности, действий; это тема мимесиса. Однако поэт не является историком-летописцем: «Роль поэта состоит в том, чтобы сказать не то, что происходит на самом деле, а то, что могло бы произойти в порядке вероятного или необходимого […] по этой причине поэзия более философская и более благородная, чем хроника: поэзия имеет дело с общим, с хроникой частного. Общий термин относится к тому типу вещей, который определенная категория людей делает или предположительно или обязательно говорит. В трагедии история важнее персонажей.

В одной истории «событие — это поворот действия в противоположном направлении». Единство действий, пожалуй, самое важное правило; это получается представлением одного действия, вокруг которого организована вся трагедия. Другим важным правилом является уважение вероятности: повествование должно представлять только необходимые и вероятные события; оно не должно быть иррациональным или нелогичным, так как это нарушит общественное признание спектакля, который он смотрит. Если история содержит нелогичные элементы, они должны быть вне истории, как в «Эдип рекс» Софокла.

Феномен катарсиса, или очищения страстей, связанных с трагедией, был предметом различных интерпретаций. По словам Бека, «эмоции анализируются аналитически (как в результате процесса распознавания, видимого на видимой сцене, и создания чистоты, своего рода абстракции, так что […] удовольствие зрителя […] также является интеллектуальным удовольствием»). В «классической» интерпретации зрение плохого или болезненного отдаляет его от этого типа страсти. Медицинская интерпретация, со своей стороны, считает, что «эффект стихотворения заключается в физиологическом облегчении зрителя».

Текст «Поэтики», вновь открытый в Европе с 1453 года, широко комментировался и использовался как авторитет. Французы семнадцатого века ошибочно приписали правило трех единиц с точки зрения драматического состава.

Спать и мечтать

Аристотель посвятил три маленьких трактата вопросу сна и снов: сон и Ева, сны и гадания во сне. Эти трактаты продлевают рефлексию трактата «О душе», к которому они иногда относятся косвенно, и направлены на изучение психологических явлений в связи с их физиологическим основанием.

Аристотелевская концепция сна

Фрейд прокомментировал отрывки из книги Аристотеля «Гадание во сне»
Подобно Ксенофану и Гераклиту, Аристотель немедленно отвергает идеи, действовавшие в его время, которые видели во сне божественное видение: «ни сон не может быть для того, кто его видит, ни признаком, ни причиной реальность, которая наступает после; это просто совпадение. «

Он не подозревает о символике сна или его повествовательном измерении, но остается сосредоточенным на иллюзии, которую он создает, и на его галлюцинаторном размахе. При этом он отходит от концепции Платона в Республике, что душа во время сна свободна от пространства и времени и может искать Истину. На вопрос о том, производится ли сон перцептивной частью души или ее интеллектуальной частью, Аристотель исключает их обоих и утверждает, что это работа воображения:

«Таким образом, в течение ночи бездействие каждого из отдельных чувств и бессилие действовать там, где они находятся (…), возвращают все эти впечатления, которые были нечувствительны в течение часов, в самом центре чувствительности; и они становятся совершенно ясными. «

Таким образом, сны заставляют нас переживать переживания бодрствующей жизни, но в уменьшенной форме, потому что восприятие, сделанное в течение дня, оставило следы в уме, «остаток ощущений» (461b). Он не приписывает сновидениям ни окончательность, ни функцию, ни смысл, но видит в этом почти механическое производство. Мы не должны придавать этому значение.

Чтобы хорошо интерпретировать сны, вы должны признать сходство:

Кроме того, самый искусный толкователь снов — тот, кто лучше всех знает, как распознать сходство (…), потому что образы снов почти как представления объектов в воде, как мы как мы уже говорили: когда движение жидкости является насильственным, точное представление не происходит, и копия вообще не выглядит как оригинал. «

Фрейд, который комментирует этот отрывок, также видит в играх сходства «первые основы каждой конструкции снов». Аристотель также интересовался осознанными сновидениями и дает первые письменные свидетельства о том, что можно осознавать сновидения во время сна:
«Если кто-то чувствует, что спит, если он осознает восприятие, которое раскрывает ощущение сна, то внешность проявляется хорошо; но в нас есть что-то, что говорит о том, что это кажется Coriscus, но что это не Coriscus; потому что часто, когда мы спим, в душе есть что-то, что говорит нам о том, что мы видим только сон. «

Потомство

После его смерти Аристотель попадает в забвение по крайней мере по двум причинам. С одной стороны, его ученик и преемник Феофраст не заботится о развитии своего учения, но предпочитает посвятить себя собственным исследованиям растений и понятию «первый двигатель». С другой стороны, Аристотель на самом деле не нашел школу, строго говоря, в доктринальном смысле этого слова. Наконец, Стратон де Лампсак, пришедший на смену Феофрасту, похоже, «отвернулся от многих аспектов учения его основателя, и особенно от его политического учения».

Согласно анекдоту Страбона, в работах Аристотеля и Феофраст оставлен в подвале, забыт всеми, пока не обнаружен в 1 веке до нашей эры. J. — C. Библиофилом Апелликоном, который их покупает. Силла получила библиотеку Апелликона и доставила ее в Рим, где грамматик Тираннион издал издание и получил копию, сделанную для Андроника Родосского, около 60 г. до н. J.-C., . Последний был одиннадцатым преемником Аристотеля во главе лицея. Именно он устанавливает «форму и канон писаний Аристотеля» и «освящает философский путь, преобладающий среди аристотелевцев до конца античности».

В римские времена аристотелизм не популярен, его предпочитают либо эпикурейство, либо стоицизм. Тем не менее, Аристотель комментируется неоплатонической традицией и интегрируется в эту философию, которая пытается объединить Платона, Аристотеля и духовные течения с Востока. Именно через неоплатоников, особенно Плотина, Порфирия и Симплиция, аристотелизм пронизывает первое христианство.

Физика Аристотеля оказала определенное влияние на алхимию, особенно греко-александрийскую. Действительно, алхимики, такие как Zosime или Olympiodorus, цитируют его и используют его концепции, чтобы думать о трансмутации металлов (особенно род / вид, вещество / случайность, действие / сила) . Тем не менее, философы, знакомые с аристотелизмом, такие как Прокл, а позднее Авиценна, будут опровергать теоретическую возможность превращения металлов, полагаясь на другую интерпретацию Аристотеля. По их мнению, фиксирование видов (типов металлов) не позволяет одному металлу переходить в другой.

Примерно в 500 году, при короле-остроготе Теодорике Великом, латинский философ Боэций перевел «Логику и аналитику» и оставил три книги с комментариями об Аристотеле. Западное Средневековье будет в основном иметь доступ к мысли Аристотеля через эту работу.
Влияние на византийских мыслителей

Некоторые тома издания греческих Комментариев о труде Аристотеля (Берлин, 1882-1909)

На Востоке писатели-христиане-греки играли важную роль в сохранении работы Аристотеля, комментируя и копируя ее (тогда печатной машины не было). Жан Филопон — первый греческий христианин, который подробно прокомментировал Аристотеля в шестом веке; за ним следует в начале седьмого века Стефан Александрийский. Жан Филопон также известен критикой понятия вечности мира Аристотеля. После упущения в течение нескольких столетий, к концу одиннадцатого века и началу двенадцатого века, Евстратий и Мишель Эфесский пишут новые комментарии Аристотеля, по-видимому, под эгидой Анны Комнины. Критическое издание этих комментариев опубликовано в Берлине в 23 томах (1882-1909).

Проникновение в мусульманский мир

Греческие тексты сначала были переведены на сирийский язык Сержем Решаиной и Севером Себохтом в шестом веке, а затем Жаком д’Эдесским и Афанасием Баладом в следующем столетии. В результате преследований Византии евреев и сирийских христиан-еретиков (монофизитов, несториан) они нашли убежище на соседних территориях и оставили свои библиотеки в мусульманских школах.

Со времени основания Багдада, в 8-м веке, Аббасидский халифат поощрял интенсивную переводческую деятельность, особенно с такими говорящими на арабском языке христианскими учеными, как Хунайн ибн Исхак, за которыми последовали Ибн Зура и Яхья ибн Ади, которые перевели логико-философский корпус в сторону сирийского, а затем арабского. Халиф Аль-Мансур, который правил с 754 по 775 год, и особенно его преемник Аль-Мамун, который правил с 786 по 833 год, посвятил себя интеграции греческого знания с арабской культурой и послал эмиссаров в Византию и Города по всему миру ищут рукописи Аристотеля.

Чтобы облегчить создание нового технического словаря, сирийско-арабские глоссарии разрабатываются с девятого века. С другой стороны, книги по математике или астрономии часто переводятся напрямую на арабский язык без сирийского посредничества. К середине 9-ого столетия арабский язык стал преобладать над сирийским языком как изученный в медицинских вопросах. Эти работы широко распространены по всему арабо-мусульманскому миру.

Аристотель отмечает глубоко исламское богословие в его первые дни. Аль-Фараби, Авиценна и Аверроэс много писали об Аристотеле. Их идеи оказали влияние на Фому Аквинского и других западных христианских философов. Аль-Кинди считал Аристотеля единственным представителем философии, а Аверроэс говорит об Аристотеле как о примере для любого будущего философа. Средневековые мусульманские мыслители часто изображают Аристотеля как «первого мастера». Это звание «мастер» впоследствии было принято западными философами под влиянием исламской философии, такими как Данте.

Как и греческие философы, их мусульманские коллеги считают Аристотеля догматическим философом, автором замкнутой системы. Они считают, что Аристотель разделяет большую часть философии Платона. Некоторые даже зашли так далеко, что дали Аристотелю неоплатонические идеи.

Западное средневековье

В раннем средневековье только часть Запада известна о произведениях Аристотеля, переведенных Боэтием в конце античности. Но его работы распространяются в мусульманской Испании, где их изучают арабские мыслители, в том числе Аверроэс. В другой части Запада тексты Аристотеля известны и скопированы греческими монахами и переведены на латынь.

В эпоху возрождения двенадцатого века существовало крупное движение по переводу арабских текстов на латынь, иногда на кастильский, а также на иврит с семьей раввинов Ибн Тиббона. В дополнение к произведениям Аристотеля переведены греческие научные труды, переведенные на арабский язык, и произведения мусульманских философов. Это движение началось с 1100 года в разных городах Испании, особенно в Толедо, где развивается основная школа переводчиков с участием Жерара Кремона и Майкла Скотта. Другие центры переводов работают в Палермо, Риме, Венеции, Пизе и Мон-Сен-Мишель.

Однако на Сицилии и во Франции тексты Аристотеля известны непосредственно от греческого. Действительно, Анри Аристип, Альберт Великий и Гийом де Мербеке, близкий друг Фомы Аквинского, переводят с греческого.

Аристотель и Фома Аквинский

В тринадцатом веке аристотелевская философия, рассмотренная Томасом Аквинским, стала официальной доктриной Латинской Церкви, несмотря на некоторые потрясения, такие как осуждение 1277 г. ряда аристотелевских предложений епископа Парижа Этьена Темпье. Это также становится философским и научным справочником для всех серьезных размышлений, порождающих схоластику и томизм.

Фома Аквинский — в основном аристотелец, хотя его мышление также опирается на другие источники. Как и в Стагирите, в Фоме Аквинском философия включает в себя практическую науку и теоретическую науку, которые сами разлагаются на несколько областей. Тем не менее, Фома Аквинский вносит некоторые изменения в аристотелевскую мысль. С одной стороны, он подчиняет философию богословию, которое само по себе служит знанию Бога. С другой стороны, он объединяет «все аристотелевские науки в единый иерархический порядок», который сам подчиняется богословию.

Кэри Недерман обвиняет Томаса Аквинского в том, что он использовал аристократические наклонности Аристотеля, чтобы оправдать свое отвращение к механическому искусству, особенно ручному труду. Рыцарь смягчает эту критику. С одной стороны, он отмечает, что в своей последней неоконченной работе Фома Аквинский ставит господствующий в то время идеал благородства под покровительством Аристотеля и знаком аристотелевской печати арета, совершенства.

Более того, Фома Аквинский, пользуясь поддержкой мысли Аристотеля, начинает борьбу с бедностью в политической сфере. Поэтому его экономические и социальные проблемы могут заставить его считать себя более эгалитарным, чем Аристотель. Тем не менее, Фома Аквинский возобновляет в Аристотеле поиски общего блага, как правило, отвлекает христианство от духовного и направляет его во временную область, к политике и миру. Таким образом, это отдаляет его от мысли о св. Августине, чья теория двух городов вводит более сильную дистанцию между временным и духовным.

Возрождение

В эпоху Возрождения (1348-1648) работы Аристотеля широко изучались в университетах. Его логику преподают повсюду, а его философия природы широко распространена, особенно на медицинских факультетах Болоньи и Падуи. Де Анима II и III и физика особенно изучены. Между тем его метафизика в основном транслируется в протестантских университетах. Преподавание его моральной философии сильно различается между учреждениями. В целом, этика гораздо более изучена, чем политика.
В этот период комментариев к Аристотелю очень много. Ричард Блум записал 6 653 в период с 500 по 1650.

Аристотель и республиканизм

Аристотелизм Падуи в пятнадцатом и шестнадцатом веках пренебрегает телеологическим аспектом, чтобы, следуя Марсилу Падуанскому, сосредоточиться на гражданских добродетелях, таких как верность государству и его правителям. Когда Леонардо Бруни ретранслировал «Никомаховскую политику и этику», он был менее озабочен концептуальными проблемами, чем желанием «предложить произведения, написанные на превосходном латыни, которые позволили его флорентийским соотечественникам представить образы аристотелевской добродетели. ».

По его словам, республиканизм, по мнению Кельвина Найта, развивает понятие суверенного государства, ссылаясь на аристотелевскую идею самодостаточного политического сообщества. Индивидуалистский республиканизм, который англоязычный автор, такой как ученый Макиавелли Джон М. Наджеми, противостоит корпоративистскому республиканизму, отмечен аристотелевской этикой и, как и она, связывает «превосходство». этика до хорошего рождения, хорошего образования, власти и досуга «.

Лютер и Аристотель: история противостояния

Мартин Лютер рассматривает католическую церковь как томистскую или аристотелевскую церковь и выступает против стагирита по нескольким пунктам:

Подобно св. Августину и в отличие от Аристотеля, он не основывает политику на добродетели правителей.

Подобно апостолу Павлу, он хочет разрушить мудрость мудрых. С этой точки зрения этика Аристотеля является наихудшей, поскольку она противостоит божественной благодати и христианским добродетелям.

Наконец, самое важное, он понимает аристотелевскую идею о способности людей становиться лучше благодаря практике как источник оправдания посредством дел. Это идея о том, что люди могут внести свой вклад в их спасение своими собственными средствами, против чего он выступает против одиночества, то есть тот факт, что только вера может способствовать благодати.
Преемник Лютера Филипп Меланхтон возвращается в Аристотель. Однако дома этика не направлена на временное счастье. Напротив, он склонен дисциплинировать действия людей, чтобы они могли действовать в соответствии с божественной волей. Одним словом, этика поддерживает действие благодати.

Рождение современной науки и вызов Аристотелю

С 1600 года логика Аристотеля и его астрономии ставятся под сомнение. Фрэнсис Бэкон, один из отцов современной науки и философии, оспаривает злоупотребление ссылками на авторитет Аристотеля в своей книге «Прогресс и продвижение знаний» (1605): «Знания, полученные от Аристотеля если оно освобождается от свободного экзамена, оно не поднимется выше, чем знания, которыми обладал Аристотель ».

В начале семнадцатого века Галилей, защищающий гелиоцентризм, также вступает в конфликт с католической церковью. с большинством образованных людей, которые, следуя Аристотелю, поддерживают тезис о геоцентризме. Несмотря на осуждение Галилея, гелиоцентризм, несмотря ни на что, победит Исаака Ньютона. Для Александра Койре переход от аристотелевского геоцентризма к гелиоцентризму имеет два основных последствия:

«А) разрушение мира, задуманного как конечное и упорядоченное целое, в котором пространственная структура воплощает иерархию ценности и совершенства, мир, в котором« над »тяжелой и непрозрачной землей центр центра подлунного региона от перемен и разложения восстали «небесные» сферы невесомых, нетленных и сияющих тел …

б) замена аристотелевской концепции пространства, дифференцированного набора мест внутримондана, пространством евклидовой геометрии — однородное и обязательно бесконечное расширение — теперь рассматриваемое как идентичное по своей структуре реальному пространству Вселенной. Это, в свою очередь, подразумевало отказ научной мысли от всех соображений, основанных на понятиях ценности, совершенства, значения или цели, и, наконец, полной девальвации Бытия, полного разрыва между миром ценностей. и мир фактов. «

Аристотель и философия XVII — начала XIX века

По словам Александра Койре, мир Декарта «представляет собой строго однородный математический мир, мир утонченной геометрии, о котором наши ясные и четкие идеи дают нам очевидные и определенные знания». Напротив, Аристотель «красочен, разнообразен и снабжен качественными определениями», это «мир нашей жизни и нашего повседневного опыта».
В Аристотеле люди имеют в себе принципы, которые подталкивают их к реализации своей цели. Кристиан Вольф, следуя за Лейбницем, превращает эти различные иерархические тенденции «в единый рассказ о мире и вселенной, задуманной для блага человечества», согласно принципу телеологии. Согласно Пьеру Обенку, именно Лейбниц, несмотря на Лютера, заверил в Германии преемственность аристотелевской традиции.

Кант также трансформирует несколько аристотелевских концепций. Во-первых, идя дальше, чем Лейбниц и Вольф, он предлагает «Спасителя, Бога добродетели и гаранта всеобъемлющего блага», а с другой стороны, он изменяет значение практического разума. В Аристотеле то, что практично, связано с обстоятельствами, является адаптацией общей идеи, тогда как в Канте это нечто универсальное, не связанное с обстоятельствами. Также оба философа не имеют одинакового подхода к понятию понятия: «Понятие Канта существует только в умах людей. Напротив, форма для Аристотеля — это настоящая универсальность, существенная в различных субстанциях, от которых она остается внешней, но которая может быть воспринята человеческим разумом.

Гегель, следуя Вольфу и Канту, расширяет область телеологии, которая больше не касается только людей, но также и системы. Более того, он движется от вечного универсального к временным и историческим процессам — переменам, которые сильно выделяют современную телеологию. Гегель также имеет представление о людях, отличных от Аристотеля. По его словам, люди являются частями универсального целого, которое дает им идентичность, роль и функции; Стагирит, с другой стороны, более индивидуалистичен и больше настаивает на центральности людей, рассматриваемых как существа. Что касается эстетики, то Гегель находится на полпути между восприятием Аристотелем произведения искусства как техно и гением Канта и романтиком.

Карла Маркса иногда воспринимают как частично аристотелевского, потому что в нем можно найти идею свободного действия, позволяющего реализовать потенциал людей.

Современная эра

В девятнадцатом веке произошел возврат к аристотелевской метафизике, которая началась с Шеллинга и продолжилась с Равайссона, Тренделенбурга и Брентано.

В двадцатом веке Хайдеггер также возвращается к Аристотелю. Кельвин Найт считает, что деконструкция философской «традиции» (которую он понимает особенно как неокантизм), осуществляемая этим философом, позволяет Лео Штраусу и Ханне Арендт реабилитировать практическую философию Аристотеля, которая, по их мнению, была искажены наукой, естественным правом и важностью, придаваемой производству.

Однако это возвращение к Аристотелю не мешает отойти от мысли Хайдеггера. В связи с этим Кельвин Найт пишет, что «эти философы частично отвергают интерпретацию, которую Хайдедгер сделал для Аристотеля, отказываясь рассматривать, как и он, Стагирита как источник теоретической традиции в философии».

Точно так же они отказываются использовать слово Dasein и предпочитают аристотелевские термины praxis и phronesis. В целом, Кельвин Найт классифицирует Лео Штрауса, Ханну Арендт и Ганса-Георга Гадамера в токе, который он описывает как «практический неоаристотелевец». По его словам, эти философы повторяли бы тезис Хайдеггера о том, что Аристотель был бы в непрерывности Платона, и настаивали на том, что Аристотель рассматривает этику как отдельную от метафизики и технических знаний. С другой стороны, Гадамер и Арендт «приравнивают идею эстетического суждения о третьей критике Канта к тому, что Аристотель номмефронез».

Совсем недавно Alasdair MacIntyre стремился реформировать аристотелевскую традицию, чтобы придать ей антиэлитарный характер и ответить на возражения социал-либералов и ницшеанцев. Кельвин Найт называет эту попытку «революционным аристотелизмом».

Во Франции Пьер Обенк настаивает на забвении, в аристотелевской традиции, апоретического характера работы Аристотеля. Эта незавершенность аристотелевской мысли объясняет, согласно этому философу, почему христианство и ислам так высоко ценили мысль о Стагирите. Он пишет о христианской или исламской интерпретации: «поскольку она слышала другое Слово, молчание Аристотеля казалось ему более приветствующим это Слово, чем конкурирующее слово Платона; легче было христианизировать (или исламизировать) Аристотеля, который оставался ниже религиозного выбора, чем философствовать в терминах платонизма, который был другой религией ».

Другой способ заполнить тишину Аристотеля, согласно Пьеру Обенку, состоит в том, чтобы усилить раскол, предполагая неполноту мышления; Это путь неоплатонизма. Согласно интерпретации Обенке, «божественность человека — это не столько деградация божественного в человеке, сколько бесконечное приближение божественного к человеку». В двадцатом веке два философа предложили соперничающую логику Аристотеля: Джон Дьюи с его книгой «Логика: теория расследования» и Бертран Рассел. Дьюи утверждает, что он был самым дальним в новинке против Аристотеля.

На самом деле он считает, что «недостаточно экстраполировать Органон, как это сделали Бэкон и Милл, и не украсить его математическим нарядом, как это сделал Рассел», но что оно должно основываться на новые базы. То, что интересует Дьюи в логике, заключается не столько в том, чтобы удостовериться в истинном характере вещи посредством дедуктивных и формальных рассуждений, а в том, что, как указано в подзаголовке, установить связь между идеей и действие, основанное как на интуиции, так и на изучении и проверке этой идеи.

Феминистки, с другой стороны, обвиняют Аристотеля в сексизме и женоненавистничестве. Они поддерживают это обвинение в том, что Аристотель отдает мужчинам активную роль в родах и что в политике он отдает предпочтение мужчинам.

В шестидесятые и семидесятые годы некоторые ученые исследовали арабские переводы писем, которые Аристотель писал Александру. В частях одного из этих писем, которые Пьер Тилле считает в 1972 году относительно надежными, Аристотель больше не находится в контексте города, но после завоевания Персии Александром Великим в рамки «государства, этническое разнообразие которого может даже быть стерто массовыми депортациями населения». Отметим, однако, что Пьер Карлье в 1982 году в статье, озаглавленной «Изучение предполагаемого письма Аристотеля к Александру», переданной несколькими арабскими рукописями, утверждает, что это письмо намного позже, чем время Аристотеля.

Тем не менее, спустя более 2300 лет после своей смерти Аристотель остается одним из самых влиятельных людей в мире. Он работал практически во всех известных областях человеческих знаний своего времени и помог открыть несколько других. По словам философа Брайана Маги, «Сомнительно, что человек знал больше вещей, чем он».

Аристотель в художественной литературе

Художник комиксов Сэм Киет сделал его одним из персонажей (наряду с Платоном и Эпикуром) своей книги комиксов «Эпикур Мудрец» .

Общая информация о работе

Мы знаем, что Аристотель писал диалоги для широкой публики в духе Платона. Осталось всего несколько фрагментов (Евдема, Философия, Добро и т. Д.). Эти диалоги представляют «экзотерические дискурсы» (έξωτερικοί λόγοι) Аристотеля ,, ,, предназначенные для широкой аудитории. Цицерон без колебаний описывает свое красноречие как «золотую реку» и судит о том, что его (ныне утраченные) книги лучше написаны, чем книги Платона.

Тридцать один трактат, который нам остается, взят в основном из заметок курса или сочинений, предназначенных для специализированной публики лицея. В дополнение к «экзотерическим речам» (для публичного использования) есть только устные уроки, также известные как «акроаматические» заметки, сборники фактов для продвинутых учеников.

Ученые Аристотеля задаются вопросом, как сочинения, которые мы знаем, были собраны. Действительно, их организация иногда кажется рискованной, и их стиль не имеет ничего общего с тем, что говорит Цицерон.

Эдуард Зеллер, немецкий историк философии.

Тридцать произведений Аристотеля были потеряны. Эксперты задавались вопросом, не исказила ли эта потеря понимание работы Аристотеля. В своей «Истории философии греков» Эдуард Зеллер отвечает отрицательно:

«Все работы, о которых идет речь, относятся к последним годам жизни Аристотеля. Если бы однажды счастливое открытие обогатило наши знания о хронологическом порядке этих произведений, не было бы надежды, однако, что самая старая работа возвращает нас ко времени, когда Аристотель все еще работал над своей системой. Во всех своих частях этот предстает перед нами как единое целое; нигде не видно архитектора за работой. «

Следует отметить, что эта позиция датируется временем, когда «образ систематического Аристотеля» все еще доминировал. Поскольку в работах Вернера Йегера, особенно его книги Аристотеля «Основы истории его эволюции» 1923 года, тезис о доктринальном единстве аристотелевской мысли больше не является доминирующим.

Вопрос о толковании произведения

Наша работа основана на документах, собранных в книгах в 1 веке до нашей эры. J. — C. Андроникос де Родос без этого последнего знал порядок, предусмотренный Аристотелем, ни «входы и выходы подхода, мотивы и случаи составления». Корпус, который мы имеем, был написан в четвертом веке до нашей эры. Ж.-К., но опубликовано в 1 веке до нашей эры. AD.

Для Пьера Обенке этот сдвиг в несколько веков, удвоенный в тот же период недосмотра мысли Аристотеля, привел к сильному отрыву человека Аристотеля от философии, известной под его именем. Кроме того, намерение автора было неизвестно, exegetes были вынуждены сделать предположения, которые привели к линиям расходящихся толкований.

До конца девятнадцатого века мысль Аристотеля считалась полной и последовательной системой, так что комментаторы «дополняли» мысль Аристотеля при необходимости. Согласно Пьеру Обенку, греческие комментаторы систематизировали мышление Аристотеля из неоплатонизма, а «схоластических комментаторов — из определенной идеи библейского Бога и его отношения к миру».

В 1923 году Вернер Йегер в книге под названием «Аристотель: основы истории его эволюции» открывает метод генетической интерпретации, который рассматривает философию Аристотеля «как динамическую систему понятий» в эволюции. Он выделяет три последовательных этапа: время Академии, годы путешествий и, наконец, второе пребывание в Афинах.

Первым этапом будет платонистский догматизм (ранние работы, этика Эудема, протрептицизм).

Второй этап — рождение критического платонизма и возникновение переходной философии, во время которой Аристотель приступает к исправлению платонизма, одновременно поднимая несколько платоновских тем: определение богословия и астрономии. принцип первого неподвижного двигателя (идея, которая берет свое начало в законах Платона) и понятие души звезд.

Наконец, третий этап будет соответствовать второму пребыванию в Афинах и станет кульминацией аристотелевской философии. На этом третьем этапе Аристотель занимается эмпирическими исследованиями и создает новый тип науки, основанный на исследовании, описании и наблюдении за конкретными вещами. Поэтому Егер предлагает систематическое, но эволюционное видение мысли Аристотеля.

Эта точка зрения на эволюцию мысли Аристотеля оспаривается. Сначала он подвергся критике со стороны Ингемара Дюринга, а затем Ганса-Георга Гадамера, который считает, что анализ Йегера основан на том, что он считает противоречиями. Теперь, возможно, что то, что он воспринимает как противоречия, является просто тем, что в мысли Аристотеля «сложно, нюансировано, вне рамок повседневного здравого смысла».

Чтобы преодолеть эти недостатки, Пьер Обенк предпочитает предполагать, что мы не уверены, что Аристотель «разработал совершенно согласованную систему». Для него метафизика Аристотеля была бы апоретической, и мы не должны искать систематической интерпретации, а, наоборот, интерпретировать трудности или апории, чтобы перейти к «методическому объяснению неудачи» систематизации.
Каталог произведений Аристотеля

В «Жизни философов» (V, 21–27) Диоген Лаэрций составил каталог произведений Аристотеля, включающий 157 названий и на который все еще ссылаются, несмотря на то, что многие труды были утеряны. Он, вероятно, из Александрийской библиотеки. Этот очень похож на тот из ономатологов, основанных Исихий Милетским. Наиболее полный каталог был передан нам двумя арабскими авторами, Ибн-эль-Кифти в его «Истории ученых» и Ибн-Аби-Осейбией в его «Истории знаменитых врачей».

Работы традиционно сокращаются инициалами их латинских названий: таким образом, П.Н. для Малых трактатов естественной истории (Parva naturalia), Г.А. для Поколения животных. Цифры относятся к столбцам издания Беккера Берлинской академии (1831 г.): таким образом, история животных (H.A.) занимает столбцы 486a — 638b.